Мир проклятий и демонов - Микки Хост

практически ненавидела Лерайе за то, как часто сакри повторяла это в ее мыслях.

Рыцарь, не сдержав стона, наклонился, поднял свой меч и сжал его, будто все было в порядке. Пайпер слышала треск, с которыми барьеры сакри ломались тварями – их стало больше, и золотое пламя уже не сдерживало их.

– Пожалуйста! – отчаяннее крикнул Третий. – Арне, хватит! Я могу ему помочь!

«Глупец, – фыркнула Лерайе. – Знает ведь, что рыцарь обречен…»

– Пожалуйста, – повторила Пайпер, чувствуя, как Третий напрягается всем телом, чтобы оттолкнуть их.

– Брось, Золотце, – с улыбкой ответил Магнус слишком громко, и голос почти не дрогнул, чего нельзя было сказать о его губах. – Умереть за тех, кого любишь и кому предан, – великая честь.

– Дай ему Время! – продолжал кричать Третий, изо всех сил вырываясь из хватки Пайпер.

«Приготовься», – шепнула Лерайе, наполняя тело магией.

– Пожалуйста, – повторила девушка, и ее тихий голос был заглушен новой волной проклятий со стороны Третьего. Но Пайпер продолжила, почему-то уверенная, что Магнус услышит: – Пожалуйста, не разрушай себя.

И он действительно услышал.

– Разве я разрушаю? – с неуместным, наигранным изумлением спросил рыцарь. – Ты еще не поняла, Золотце, что вы все – любовь всей моей жизни? Брось, это ведь очевидно. Вперед, – неожиданно серьезно добавил Магнус, покрепче схватив меч. Она увидела, как к нему несутся первые демоны, сумевшие прорваться за барьеры, и громко всхлипнула. – Выведи их отсюда, я немного задержу тварей.

Он бы не смог. Магия, еще удерживавшая в рыцаре жизнь, ускользала, Пайпер чувствовала это. Но, контролируемая Лерайе, ничем не могла помочь.

Стиснув зубы, Пайпер открыла портал и толкнула в него Третьего.

Глава 30

Хоть и сломаны два крыла

Киллиан был в очень шатком положении.

Власть – хрупкая вещь, требующая цепких рук, железной воли и стремления отдавать себя без остатка, и Киллиану не следовало принимать ее. Но он принял, потому что великаны выбрали его, потому что Третьему нужна была помощь. Тогда его положение было даже более шатким, чем у Киллиана теперь.

Может быть, оно и сейчас такое.

Если бы только Киллиан знал, что с Третьим.

Он держался долго – держался все часы собрания, не показывал усталости, незнания и страха, и только после, когда посол Элвы вышла последней, а в зале остался только Джинн, Киллиан сорвался.

Стиснув зубы, великан прорычал ругательство и со всей силы опрокинул мраморный стол, мгновенно расколовшийся на множество кусочков.

Киллиану казалось, что вместе с этим треклятым столом раскололся и он сам.

Тяжело дыша, великан рухнул на стул, всегда стоявший во главе стола, где и подобало сидеть настоящему королю, упер локти в колени и вцепился в свои жесткие черные волосы. Серебряный венок, символ власти, со звоном упал на пол и покатился в сторону. Киллиану было плевать.

Пусть все горит синим пламенем. Он слишком устал, чтобы пытаться что-то контролировать.

– И как только ты сразил оленя Инглинг?

Киллиан вскинул голову и уставился на открытые двери, ведущие на балконную площадку. Там, бесцеремонно развалившись на каменных перилах, сидел Катон, крутивший в руке начищенный до блеска кинжал.

– Жалкое зрелище, – презрительно скривившись, бросил он.

– Убирайся! – рявкнул Киллиан, подскакивая на ноги. – Убирайся, пока я не убил тебя!

– А это идея! Попробуй убить меня или хотя бы ранить. Узнаем, действительно ли моя клятва с твоим драгоценным Третьим еще в силе. Ну как? Рискнешь?

Киллиан был слишком слаб и растерян, чтобы рисковать, хотя желание свернуть Катону шею не ослабевало ни на секунду. Он заявлялся в Омагу все чаще и, казалось, делал это исключительно от скуки. Новых сведений об угрозах для них всех не было и не было Третьего, способного заставить Катона искать то, что им нужно. Вместе с Джинном Киллиан, наверное, смог бы попытаться надавить на вождя Дикой Охоты, но только не сейчас, когда король великанов пытался хоть как-то собрать себя по кусочкам, а Джинн видел и слышал то, чего не понимал.

– Ты ведь знаешь, что не создан для власти, – продолжил Катон, широко и ядовито улыбаясь. – Просто признай это и передай управление Омагой тому, с кем я смогу хотя бы говорить нормально. Ты, очевидно, только и можешь, что ломать мебель.

Киллиан мог не только это. Он мог свернуть шею или вырвать хребет голыми руками, мог отсечь голову, не моргнув и глазом, и скормить врагу его же пальцы, но сейчас это казалось таким далеким и бессмысленным. Что толку от его жестокости, которую великан всегда проявлял к тем, кто стоял на пути, если за спиной у него никого не осталось?

Розалия. Жозефина. Роланд. Алебастр. Гвендолин. Гилберт. Даже Мария, еще не успевшая стать частью рода Лайне. Теперь и…

– Изменений нет, – холодно произнес Катон, после чего, крутанув кинжал еще раз, растворился в тенях, охотно отозвавшихся на его древнюю магию.

Для Киллиана эти слова были сродни острию в сердце.

Он почувствовал, что ноги уже не могут удерживать его, и оторопело посмотрел на стоявшего поодаль Джинна. Маг держался значительно лучше и позволял себе показывать слабость лишь в моменты, когда неизвестная сила атаковывала его изнутри. В остальное время Джинн оставался собранным, серьезным, внимательным. Таким, каким и должен быть посол мира, странствующий между городами и крепостями.

После исчезновения Третьего Джинн стал самым сильным магом Диких Земель, и его присутствие и внимание требовались в нескольких местах сразу.

– Изменений нет, – тихо повторил Киллиан, скорее зная, чем слыша, какой хриплый и безжизненный у него голос. – Четыре месяца, а изменений все еще нет…

– Если бы Третий погиб, его клятва с Катоном бы перестала действовать, о чем он тут же сообщил бы, чтобы продемонстрировать свою силу, – быстро проговорил Джинн. – Еще есть надежда.

Великан знал это, но ощущал себя до того пустым и разбитым, что, не сдержавшись, заорал:

– Четыре месяца, Джинн! Башня стоит четыре месяца!

Ему не следовало срываться на Джинна, пытавшегося успеть везде и всюду и способного помочь в безопасном устранении Башни, но Киллиан не мог остановиться.

Все началось где-то через две недели после того, как Третий, согласно планам, должен был появиться в Тоноаке. Леди Эйлау прислала ласточку, в которой говорилось, что сальватор и его спутники захвачены Башней, возведенной Карстарсом. В первые секунды Киллиан решил, что это очень плохая шутка, но побледневшее лицо Джинна, находившегося рядом в тот момент, подсказало ему, что это не так.

– Я чувствовал что-то, – пробормотал Каслана тогда. – Что-то мощное, неестественное… Оно было таким же быстрым, как ветер, и я даже не понял, что…

Никто из них не понял, что это было.

Никто не