Я не хочу остаться один - Дарья Аверад

Железная дверь в кабинет Киоши-сана раскрывается с такой силой, что мощным ударом врезается в стену. Такимура мгновенно влетает на середину комнаты и, сжав челюсть, разъярённо рычит:

– Ублюдок!

От неожиданности босс в доли секунды подрывается с места, но больше ничего не делает, лишь обводит парня напряжённым взглядом.

– Чудовище, монстр! – продолжает разбрасываться проклятьями блондин, пока жилка на его шее содрогается в бешеном ритме.

– Так ненавидишь меня? – усмехается Киоши-сан, всем видом показывая свою непоколебимость.

– Хочу придушить вас собственными руками, – скалится Аято и смотрит на босса огненным взглядом. Парень абсолютно не контролирует себя, им властвует злость.

– Ну так сделай это, – вдруг отвечает мужчина, подходя к Такимуре вплотную и повышая свой голос. – Убей меня! Здесь и сейчас!

И блондину окончательно сносит крышу. Он тут же замахивается на Киоши-сана, костяшками разбивая мужчине нос. Но не успевает Аято опомниться, как кто-то грубо хватает его за руки. Два человека не дают ему вырваться, а третий выходит вперёд и начинает безжалостно избивать. Первый удар. Второй. Пятый. Такимура закашлялся и начал плеваться кровью. Очередной удар пришёлся на колено. Ноги подкосились, и, болезненно закричав, Аято свалился прямо на пол. Его не переставали бить даже в лежачем состоянии. Перед глазами всё размывалось, но он смог разглядеть ещё несколько силуэтов, стоявших в кабинете и смиренно наблюдавших за происходящим. Среди них находилась Джесс. Кажется, уголки её губ были подняты вверх. Внезапно, Аято пронзила резкая боль в районе лопаток. Кто-то пнул его тяжёлым ботинком. Такимуре стало невыносимо дышать. Он скрючился в позу эмбриона, но это лишь сильнее сдавило грудную клетку.

Парень уже практически потерял сознание, когда его правую руку подняли вверх, крепко прижав запястье к полу. Всё, что он смог почувствовать – это тонкая игла, вошедшая под кожу. Постепенно тепло разошлось по венам, и его веки потяжелели в разы. Казалось, что тело начало парить в воздухе. Его больше не били. Или же просто он потерял всякую восприимчивость к боли. Глотать и дышать тоже не удавалось. Всё это пугало Такимуру. Он попытался пошевелить губами, но не смог произнести ни слова. Глаза закрылись, и парень ощутил приятную негу в районе висков. По мере того, как сознание накрывала туманная пелена, ему удалось расслышать голос Киоши-сана.

– Добро пожаловать домой, мой самый бесценный приз.

***

Сырость подвала ударила в ноздри. Очнувшись, Аято не сразу раскрыл глаза. Всё тело саднило от гематом. Он попытался перевернуться на другой бок, но тут же зашипел, до крови прикусив губу. Сделать лишнее движение казалось невыносимой задачей, словно все его кости сломаны. Голова кружилась и сдавливала виски. Как только взгляд сфокусировался, яркий свет ослепил Такимуру. Он зажмурился и резко привстал. К горлу мгновенно подступила тошнота. Аято не смог сдержаться, и его вырвало прямо на собственную руку.

– Мерзость. Слишком жалкая картина для такого, как ты.

Содрогнувшись от испуга, блондин поднял голову и увидел перед собой Хидэки. Некогда двенадцатилетний мальчишка заметно прибавил в росте. Его лицо вытянулось и приобрело грубые мужские черты. Но что-то в нём оставалось ребяческого: большие глаза поблёскивали детским озорством, а угловатое худощавое тело выдавало незрелость. Подросток сидел в метрах трёх от него и восхищённо осматривал синяки и кровоподтёки на Такимуре.

– Что ты з-здесь дел-лаешь? – с хрипотцой в голосе спросил Аято. Язык заплетался, и он даже не был уверен, что произнёс слова членораздельно.

– Слежу за тем, очнёшься ли ты, – беспечно усмехнувшись, ответил мальчишка.

– Шп-приц, – вдруг вспомнил блондин. – Чем меня накачали?

– Барбитураты. Один укол, и ты уже спишь, – деловито пояснил Танака.

В ответ Аято ничего не сказал, только скривил лицо и обессиленно упал на бетонный пол. В помещении воцарилась гробовая тишина. Она продлилась несколько долгих минут. Парня вновь начало клонить в сон, но ему помешал звонкий голос подростка.

– А правда, что ты разбил нос Киоши-сану?

Открыв один глаз, Такимура заметил неподдельную заинтересованность и даже какое-то беспокойство во взгляде мальчишки.

– Не знаю, – отмахнулся Аято. – Смутно всё помню. Я ударил его, а что было дальше, сложно сказать.

– Ух ты, – восхищённо вздохнул Хидэки. – Ничего себе. А ты совсем бесстрашный.

– Этот урод заслуживает худшего, – без колебаний отвечает Такимура и снова прикрывает глаза.

– А ты не боишься босса? – почти что шёпотом задаёт вопрос подросток, словно страшится получить ответ на него.

– Меня пугает то, что он может навредить дорогому мне человеку, – неожиданно для себя отвечает Аято. – Именно поэтому я и набил эту чёртову татуировку. Но, будь у меня возможность, я бы уничтожил Киоши-сана, даже пожертвовав своей жизнью.

– И ты бы смог? – с надеждой в голосе спрашивает мальчишка, подползая к блондину немного ближе.

– Возможно, – Такимура поворачивает голову на Хидэки. – Он держит вас всех в страхе, да?

– Нет! – грубо и отрывисто бросил Танака. – Нет, я добровольно вступил в эту группировку. Босс обеспечил меня домом, едой, одеждой, а ещё научил, как выживать в одиночку. Он не такой уж и плохой человек. Мы ведь находимся под его защитой.

Говоря это, Хидэки нервно бегал глазами из стороны в сторону, то и дело стуча указательным пальцем по полу. Аято, выслушав мальчишку, мрачно усмехнулся и, погодя пару минут, решил повторить свой вопрос.

– А если быть честным? – с нажимом спросил он, вынуждая подростка стушеваться.

– Я…, – заметно зажался Хидэки, будто раздумывая над тем, стоит ли вообще ему отвечать. – Порой мне кажется, что он вздохи своих подчинённых считает и за лишний казнит, – на одном дыхании выдавил мальчишка и тут же вздрогнул от сказанных слов.

Такимура ожидал подобный ответ, поскольку сам испытывал нечто похожее. Он уже было хотел сказать что-то Хидэки, но вдруг услышал чьи-то шаги. Дверь за его спиной открылась, и парню пришлось принять сидячее положение, чтобы увидеть вошедшего.

Это оказалась Джесс. Девушка вначале застыла на месте, оглядев Аято взглядом, которым обычно провожают людей на пиронах. Но, быстро отпрянув, она стремительно подошла к Такимуре и присела на корточки, заключая его лицо в свои ладони. Парень опешил. Такой порыв искреннего беспокойства не на шутку насторожил его. Заметив напряжённость Аято, Джесс убрала руки и прикусила губу. В уголках её глаз были заметны капельки слёз.

– Что за нежности, головорезка? – наигранно скривившись, бросил Хидэки.

– Заткнись, детдом, – раздражённо процедила девушка. – Ты свободен, так что иди отсюда.

Театрально закатив глаза, мальчишка засунул руки в карманы и поспешил выйти из этой подвальной комнаты, напоследок что-то недовольно буркнув себе под нос.