Redrum 2017 - Евгений Олегович Шиков

Радовский медленно повернулся.

Лиля пристально следила за ним. Погоня доставила ей удовольствие. Древнему проклятию, которое заполнило мёртвое тело партизанки, не хватало места: оно растянуло её тело и требовало быстрого движения; ноги и руки вытянулись и стали похожи на тонкие хлёсткие ветви. На лице сияли огромные безумные глаза, залитые тьмой. По телу зияли дыры от пуль, сквозь которые Радовский видел деревню, что обернулась общей могилой.

Когда он был маленький, бабушка рассказывала: мол, нечисть отступит, стоит назвать её по имени. Из детских воспоминаний, тёплых и озарённых золотым сиянием свечи, всплыло одно слово.

— Mawka, — прошептал Радовский.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Валерий Тищенко

Катакомбы

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

От автора: «Первоначально я задумывал рассказ как своеобразную притчу о жадности, но в процессе работы ушел в сторону. Рассказ стал менее прямолинейным».

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Подземные своды источали адский холод. Серега ощутил, как по спине побежали мурашки и пожалел, что не прихватил с собой толстый вязаный свитер. Из крохотной бойницы в стене дохнуло свежим ветерком, разбавив вечно сырой, затхлый воздух. Иван протянул напарнику желтую каску с фонариком вместе с тяжелым ручным фонарем, похожим на тот, что сам держал в руках. Ткнул пальцем, указывая на тело девушки, пластом лежащей на вымощенном красным кирпичом полу. Губы ее посинели, длинные волосы разлохматились, голова безвольно упала на грудь, руки и шея пестрели разноцветными синяками.

— Давай, бери за ноги, и потащили, — приказал Иван и ухватился за запястье девушки. Серега поморщился — он вообще не понимал, что сейчас делает и как до этого дошел. Вновь касаться холодной кожи не хотелось. Он надел захваченные из машины резиновые перчатки.

— Быстрее! — поторопил Иван. Серега схватил девушку за лодыжки, приподнял, крякнул:

— Однако! — Несмотря на хрупкое сложение, весила девица многовато. «Это все от трупного окоченения, — подумал Сергей. — Тут бы садовая тачка пригодилась…»

Невысокий, полный Иван устремился вперед с прытью, которой не ждешь от человека его комплекции. Серега едва поспевал за ним в сгущающейся темноте. Иван уверенно шел по тоннелю, сворачивая то вправо, то влево. Путь Серега запомнить не сумел и опасался, что не сможет самостоятельно вернуться.

Звуки шагов гулко отражались от стен; в одном из переходов под ноги кинулась крыса. Матюгнувшись, Серега пинком отшвырнул ее, грызун с писком улетел в угол. Серега едва не выронил свою ношу. Иван, не сбавляя шага и не поворачивая головы, вякнул что-то недовольное, но Серега не расслышал.

Тоннель пошел резко вниз: воздух загустел и потяжелел, а с потолка закапала вода. Несколько ледяных капель угодили Сереге за шиворот. Он поежился, перехватил мраморные руки трупа поудобнее; фонарик осветил глубокий вырез на груди девушки.

«А она ничего. Была…», — пронеслась мысль. Сереге стало жарко, несмотря на холод. Иван тоже запыхался и сбавил шаг.

— Долго еще идти? — спросил Серега. — Может, уже расскажешь?

— Недолго. Скоро сам все увидишь, — проронил Иван глухо. Свет его фонарика выхватил из тьмы кусок массивной ржавой двери в десятке метров от них.

Серега сразу понял, что перед ним не простая дверь. Такими тяжелыми дверьми с глухими оконцами немцы перекрывали ходы в бункеры. В стене рядом с дверью из сквозного отверстия выглядывал ствол сгнившего пулемета. Сердце Сереги забилось быстрее.

Бункер глубоко под землей? Неизвестный еще никому? Не затопленный? Да это ж чудо!

Большая часть обнаруженных немецких подземелий затоплена — из-за особенностей почвы. Поговаривали, что в некоторых подземельях немцы перед войной запрятали сундуки с золотыми слитками, принадлежавшими крупному банку.

Но даже если здесь нет золота, тут могли бы сохраниться какие-то артефакты, за которые на черном рынке платят бешеные бабки. И этого как раз хватит на лечение Вари! Варенька. Варенчик. Сергей на секунду представил, как дочка, вылечившись, сумеет встать на ноги, как все дети, побежать… Как она засмеется, и как улыбнется, наконец, ее мать…

Он прикрыл глаза и прислонился пылающим лбом к холодной стене. «Ладно. Причем здесь труп? Зачем тащить его сюда?»

— Так. Кладём ее… — скомандовал Иван. Пока он поправлял каску и ковырялся в сумке, висящей на плече, Серега обратил внимание на позеленевшую от времени и сырости медную табличку над входом. Надпись была полустерта, он едва сумел разобрать ее. «Corpofag». Хм. Немецкие офицеры увлекались мистикой, и частенько в полуразрушенных военных объектах обнаруживались солярные символы или скандинавские руны. Но латынь? Иван заметил недоумевающий взгляд приятеля.

— Это значит — пожиратель трупов, — он криво улыбнулся и добавил загадочно:

— Немцы знали, чего хотят.

Иван вынул из сумки небольшую баночку с густой, янтарной жидкостью и шприц. Уверенными движениями он тщательно опрыскал дверные петли. Серега тем временем заглянул в узкую щель: там, за приоткрытой дверью, в комнате, полной какого-то хлама, валялись стулья, смятые железные плафоны и стол со сломанными передними ножками.

— Надеюсь, масла хватит, — прошептал Иван, схватился за ручки двери и потянул на себя. Серега, привалившись плечом, помогал ему. Общими усилиями они приоткрыли створки так, чтобы можно было затащить внутрь тело.

Воздух в бункере оказался свежее, вентиляция спустя столько лет все еще работала. Бункер представлял собой узкий и тесный коридор, с комнатами по обе стороны. Серега прошелся, разглядывая их. Нашел две шинели на вешалке да разбросанные по полу пожелтелые листы каких-то газет. Вряд ли тут есть, чем поживиться. Чертовы немцы!

Иван хлопнул приятеля по плечу:

— Давай, затащим ее вон туда, на третий уровень, — он мотнул головой, указывая на темную дыру в конце длинного коридора. И, словно прочитав мысли Сереги, добавил:

— Не дрейфь! Сейчас бабки будут.

По узким и скользким ступеням лестницы пришлось двигаться осторожно, чтобы не свалиться вместе с трупом. Коридор оказался настолько тесным, что Серега терся плечами о стены. Иван пыхтел и втихомолку ругался. Видимо, уже окончательно вымотался.

— Все. Пришли, — сказал Иван и тыльной стороной ладони стер пот с лица.

Серега осветил коридор, но темнота была настолько густой и вязкой, что мощи фонарика не хватило. Как ни старался Сергей, ему не удалось разглядеть, что скрывает тьма.

— Ты ничего не увидишь, — сказал Иван. Он положил фонарь на ступеньку и сам уселся рядом, глядя на часы. — Надо подождать. Это скоро придет.

— Что значит — это? Ты о чем? — Сергей невольно передернул плечами. Ему не понравились ощущения, которые он испытал сейчас, при этих словах приятеля. Нечто омерзительное представилось.

— Сам увидишь. На слово не поверишь, — отмахнулся Иван, но беззаботный жест сопровождало такое дрожание