Самозванцы - Маргарет Петерсон Хэддикс

Чез не спешил присоединяться к ним. В голове у него вертелась одна мысль: «Теперь мы знаем, как запереть туннель. Если будет слишком страшно и опасно, именно мне придётся выдернуть рычаг из стены и разорвать связь. Я сделаю это, если придётся. Я уберегу всех».

Финн, Эмма иНатали нажали на рычаг.

Чез почувствовал, как комната начала вращаться. Всё, что он мог сделать,– это закрыть глаза.

–Сработало!– взвизгнул Финн.– Эмма была права!

Но стремительное вращение заглушило его слова. Он не слышал даже сам себя, а уж тем более других. Финна качнуло вправо, потом влево. Он попытался вообразить себя сёрфингистом на доске, но вместо этого представил, как он, Чез, Эмма иНатали катаются по огромному подвалу словно игральные кости в стаканчике.

–Мы… это… уже… два раза… пережили!– прокричал он – на тот случай, если остальным тоже было страшно.

Может быть, в промежутках между словами его сознание отключалось; может быть, между одним словом и другим проходило несколько минут. Он помнил это ощущение, когда они переходили в другой мир из собственного подвала. В обоих случаях наступал момент, когда Финн переставал думать. А также видеть, слышать, чувствовать. Может быть, потому, что он на секунду переставал существовать?

Раз эта мысль пришла ему в голову – значит, мозг у него заработал.

Он продолжал вращаться.

А потом внезапно всё остановилось.

Финн моргнул, пытаясь привыкнуть… не к темноте, а к полумраку. Здесь всё было по-другому. Разве в подвале у госпожи Моралес не горел свет – ярко, как солнце?

Чувствуя головокружение, Финн сел. Чез, Эмма иНатали смутными тенями виднелись на полу рядом. Он наугад протянул руку и потряс, кажется, Эмму за плечо.

–Вставай!– прошептал Финн.– Мы прошли! Ну, мне так кажется.

Эмма застонала. Чез с трудом поднялся. За спиной у него сквозь странную тёмную дыру в стене уходил туннель.

–Похоже на то, что было у вас дома,– шёпотом сказала Натали, подняв голову.– От вращения открывается туннель, и он остаётся открытым, пока мы здесь. Значит, мы сможем вернуться. В любой момент.

–Но если мы оставим его открытым, кто угодно сможет пройти,– возразил Чез.– С любой стороны. Когда угодно.– Он зашарил по стене и что-то нащупал. А потом нажал.

Здесь тоже был рычаг. ИЧез повернул его в другую сторону.

Туннель исчез.

–Чез!– воскликнул Финн.– Откуда ты знал, что это сработает? А в нашем подвале в другом конце туннеля тоже был рычаг?

–Наверное. Только я не догадался посмотреть,– мрачно ответил Чез.

–Это как зеркало,– хрипло сказала Эмма, всё ещё лёжа на полу.– Очевидно, рычаг повторяется в каждом мире.

–Как у двери есть ручка с обеих сторон,– подхватил Финн.– Это логично.– В кои-то веки он соображал быстрее Эммы.

–Ты уверен, что ход откроется и пустит нас обратно?– спросила Натали.

–Я…– начал Чез. И покраснел.

Финн подбежал к стене и потянул рычаг вправо. Стена начала таять – вновь появились очертания туннеля. Финн быстро дёрнул рычаг влево, и стена опять стала абсолютно целой.

–Ура!– почти в полный голос крикнул Финн и торжествующе затанцевал.– Теперь мы всё поняли!– Он вернулся кЭмме и потянул её за руку.– Ты видела?

–Подожди… минуту,– выдавила та.– Кажется, мне труднее всех привыкнуть.

Финн захихикал.

–А мне, наверное, легче всех,– похвастал он.– Я сел первым!– Он наклонился к уху сестры и добавил:– Не переживай. Зато ты лучше всех по математике. И ещё много в чём. Мы с ребятами пока осмотримся, а ты приходи в себя.– В ушах уФинна перестало звенеть, и он понял, какая тишина царит в подвале. От этого ему стало спокойней. Никто, похоже, не заметил их появления. Ему ещё раз захотелось сказать Эмме, какая она умная. Но сначала нужно было рассмотреть, что находится вокруг: как Финн ни напрягал зрение, он почти ничего не видел в полутьме.– На лестнице есть выключатель?– спросил он уНатали.

Но ответа не дождался. Остальные ещё толком не пришли в себя.

Финн на цыпочках вышел из-за нагревателя и направился к лестнице. Подвал, очевидно, был пуст – кто станет сидеть в такой темноте? Только слабый свет пробивался в маленькие окошки под потолком.

Финн нашёл выключатель.

–Натали!– крикнул он, когда зажёгся свет – такой яркий, что на мгновение Финн почти ослеп.– Здесь же полно мебели! Целая куча мебели!– Наконец его глаза привыкли. Теперь он видел не только очертания, но и цвета.

Все предметы в подвале – занавески, диваны, портьеры на стенах, ковёр, даже холодильник – были либо синие, либо оранжевые. Здесь торжествовали эти два цвета, а остальные как будто не имели права существовать.

Финн лишь раз видел подобное место – зал, где судили маму.

–Натали!– крикнул он.– В вашем подвале тоже судят невинных людей?

Эмма услышала ужас в голосе братишки.

Она всё ещё моргала, пытаясь справиться с дурнотой после путешествия по туннелю, и каждый раз, открывая глаза, замечала что-нибудь новенькое – синее или оранжевое. Подставки под кружки на кофейном столике, кафель в углу, судя по всему переоборудованном под джакузи, флаги, свисающие с каждого столба…

–Финн, здесь всякое спортивное барахло!– прошептала Эмма.– Наверное, в этом мире мистер Мэйхью тоже устроил себе место, где можно поболеть за любимую команду. Натали, за какую команду болеет твой папа? И какие у неё цвета? Оранжевый и синий?А может, в этом мире спорт любит твоя мама?

–Мой папа – и мама тоже – болеет за «Брауни», «Ребят из Огайо» и«Белые куртки»,– удивлённо произнесла Натали.– Но таких цветов нет ни у одной из этих команд.

–Может, здесь у них другие цвета?– Эмме показалось, что она умоляет Натали согласиться.– Или здесь твоя мама болеет за другую команду? А может, в этом мире ты сама спортивная фанатка?

–Не знаю.– Натали беспомощно пожала плечами.

Финн подбежал и прижался кЭмме.

–В прошлый раз мы так и не поняли, почему все здесь носят оранжевое и синее,– сказал Чез тоном, который, очевидно, должен был сойти за рассудительный и бесстрашный.– Может, это вообще ничего не означает. Но выглядело это…

–…плохо,– пробормотал Финн, цепляясь за Эмму.

–Даже отвратительно,– поморщилась Натали.

Эмма открыла рот, чтобы предупредить Натали: «Ты что, не видишь, что Финн ещё сильнее испугался?»– но в ту же секунду открылась дверь, и сверху донёсся голос: