Кровавый Прилив - Ричард Кнаак

Минотавр сутки пролежал под неусыпным надзором, а затем,едва он открыл глаза, его погнали на работу с все ещё кровоточащей спиной;Фарос пережил это испытание, пережил и множество других, но что-то, уцелевшеепосле мучений Вайрокса, — умерло…

— Фарос?

Он дёрнулся, рывком возвращаясь в настоящее, и впилсявзглядом в Грома и Валуна, который устроившись на тонком скальном выступе,вглядывался куда-то.

Перед ними лежал невольничий лагерь.

Невдалеке находились шахты людоедов, это и послужило толчкомдля внезапно нахлынувших на Фароса воспоминаний. В Вайроксе, главном центрегорной промышленности империи минотавров, заключённые питались два раза в деньи жили в тесных бараках без окон, расположенных на безлюдных пепельныхпустошах. Все они думали, что ниже в жизни опускаться уже некуда. Так полагалите, кто не попал в лагерь Сахда и не познал всех прелестей этого «призрачного»мира. У сплошной цепи горных хребтов склоны были настолько изрыты входами вшахты, что казалось, будто здесь резвились огромные каменные черви.

Цепочки тяжёлых фургонов должны были наполняться рудойнезамедлительно, иначе все виновные наказывались на месте. Лошадей выпрягали ина время погрузки отводили в стойла на западе, где рядом с огромным каменныммостом виднелось несколько хижин. На старых камнях ещё можно было разглядетьсимволы на языке эрдов — великих предков людоедов. Одна из двух мощных опорбыла совсем изношена, и в нескольких местах гранит пересекали глубокие трещины,но мост пока выдерживал вес тяжело гружённых фургонов. На хижины было слишкомдорого тратить редкую здесь древесину, поэтому на постройку в основном шликамень и глина. Вход в жилище Сахда прикрывала странная шкура — никто не могпонять, с какого животного она снята и было ли оно разумно, слишком уж страннымибыли оттенок и фактура. Рядом в хижинах спали его шестеро телохранителей, асамо жилище стояло на небольшом возвышении у моста, откуда весь лагерь былвиден как на ладони. В центре лагеря темнело четыре тёмных строения, и дажеФарос, при всей браваде, старался не смотреть туда, прекрасно помня, для чегоони служат.

— День закончен, они запирают загоны с рабами, — горькопробормотал Гром, указывая на высокие заборы.

Сейчас они трое тоже могли бы лежать там и пытаться уснуть…если бы смогли. Теснота и духота внутри была ужасающей, не было места даже лечьровно на спину. Там держали минотавров и других существ — всех, кого людоедызахватывали в плен в разных землях. Все они днём работали на шахтах, а вечеромим без разбору пихали воду и баланду, забирая горшки через четверть часа.Естественные потребности внутри загона справить было негде, даже примитивнуюяму людоеды не потрудились выкопать. Казалось, их больше всего интересуетполное ослабление раба до того, как он умрёт, а потому он может хоть захлебнутьсяв собственных нечистотах.

Сахд руководил лагерем от имени Великого Кхана Керна,который требовал от него максимального количества сырого железа и меди,необходимых для большой войны против людей и эльфов. Изуродованный людоедвыполнял все новые и новые квоты, не жалея рабов и непрестанно требуя свежейрабочей силы у Великого Лорда Голгрина.

Удушливый, раскалённый день в этих скалах сменялсяневыносимо холодной ночью, когда даже покрытые шерстью минотавры замерзали,вынужденные плотней прижиматься друг к другу. Каждое утро под валом телнаходили либо задохнувшегося, либо замёрзшего раба, труп которого бросали поприказанию Сахда мередрейкам или просто топили в реке.

По территории рудника постоянно кружили вооружённые патрули,не спуская глаз с минотавров. В памяти родов уже стёрлись воспоминания оподобном рабстве, поэтому все заключённые были ошеломлены и подавлены. А ещёболее страшной была весть, что узурпатор Хотак самолично подписал договор,согласно которому жители его империи превращаются в движимое имущество длялюдоедов,

День и ночь ветер гнал тучи пыли, добавляя уныния ирреальнойатмосфере лагеря, заставляя вздрагивать стены загонов и хижин. День завершился,рабы были надёжно заперты, и знакомая мерзкая вонь, донёсшаяся до спрятавшейсятроицы, означила привоз пищи.

— Видать, один из мередрейков сдох от старости или болезни,— фыркнул Валун.

— Наверное, сил нет, как вкусно… — проворчал Гром.

Вонючее мясо рептилии было гораздо хуже, чем тухлая ячменнаякаша, которую обычно получали рабы. Нормальной пищей могли питаться тольконадсмотрщики, и она хранилась в крытой телеге позади загона с мередрейками.Именно провизия была целью сегодняшней вылазки Фароса и причиной, по которой онне оставил случайно спасённых им рабов в одиночестве. Юноша намеревался изряднопоживиться, а если получится, то и поджечь телегу вместе с остальной едой.

Они унесут, сколько смогут, а Сахду неплохо будет узнать,как приятно засыпать на пустое брюхо — по расчётам Фароса, следующая поставкаожидалась не раньше, чем через две недели. Придётся надсмотрщикам самимпереходить на сочных рептилий… То, что рабы могут вовсе остаться без еды, он непринимал во внимание.

Фарос скатился по камням, за ним быстро следовали Гром иВалун, ожидая распоряжений.

— Делаем все, как я сказал, — бросил он. — Ждём, пока всеуспокоятся и начнёт холодать, тогда наносим удар.

— Саргас присмотрит за нами, — пробормотал Гром, склонивголову.

Фарос фыркнул и тихо двинулся вперёд.

С факелом в волосатой руке людоед вглядывался в темнотувокруг лагеря. Его клыки обнажились от усердия — он старался отделить ночныетени от скрытого движения, другая рука подрагивала на опущенной дубине.

Все как обычно — пусто.

Удовлетворённо хрюкнув, людоед повернулся к лагерю — оттудамогла прийти более реальная угроза; несмотря на то что минотавры ослаблены иизмучены, некоторые могли напасть, забыв про все. Хоть Сахд и любил охоту нарабов, но если он застанет непорядок на посту, то накажет провинившегося неменее строго. За последнее время было совершено слишком много побегов, поэтомустарший надсмотрщик пребывал в скверном настроении.

Лёгкое движение на территории лагеря заставило охранникапокоситься. Он подумал, что это, возможно, соседний страж, но всё-таки стоитпойти и убедиться. Именно в этот момент чья-то рука сзади захлестнула егогорло, и людоед почувствовал, как земля уходит из-под его ног. Другая парасильных рук вырвала из рук охранника дубину и факел, и тут он увидел, что этоненавистный Урсув Суурт, который, видимо, как-то освободился от цепей… Третьяпара рук ещё более надёжно перехватила его за горло, и людоед понял, что емууже никогда не вздохнуть…