Кровавый Прилив - Ричард Кнаак

Гром низко нагнул голову и зашептал что-то похожее намолитву. В это же самое время с других сторон раздались крики стражников, эхомотражаясь в скалах. В западной части лагеря загорелись первые факелы.

— Через несколько мгновений здесь будет очень много народу,— предупредил Фарос Грома. — Я ухожу, а ты, если хочешь…

— Что насчёт них? — внезапно спросил Гром, показывая глазамина двери загона с рабами. Внутри шептались, переговаривались, и в каждом голосебыла безумная надежда.

— Оставь их, глупец!

Из-за благочестивого минотавра их набег превратился в фарс,и если они не уйдут сейчас, то рискуют всем.

— Но… — Гром остановился на полуслове, потому что Фароссхватил дубину и кинулся бежать.

Бросив последний взгляд на дверные цепи. Гром поспешил заним. Они прижались к доскам загона и пропустили трёх людоедов, пронёсшихся мимоних. Фарос между тем лихорадочно прикидывал, где они находятся.

— Туда! Нам надо туда!

Третий минотавр возник рядом с ними.

— Хорошо, что ты нас нашёл, Валун!

— Что случилось?

— Не бери в голову! — отмахнулся Фарос. — Дайте мне факел ибегите! Давайте! Оба! Бегите изо всех сил!

Оба бывших раба недоуменно замерли, а затем припустили вовсю мочь по направлению к горам, а Фарос повернулся и направился в глубьлагеря. В мерцающем свете факела мимо протопали два людоеда, но не сталиприглядываться, приняв минотавра за своего. Фарос подошёл к ближайшим хижинам ирассмеялся — здесь жили надсмотрщики. Прицелившись, он метнул факел, который,попав в самый центр крыши, немедленно запалил сухую древесину.

Понаблюдав за пожаром и убедившись, что огонь не потухнет,Фарос кинулся вслед за своими попутчиками. Он с огромной скоростью прыгал скамня на камень, а позади уже раздавались тревожные крики изнутри горящихпостроек. Поднявшись на вершину ближайшего холма, минотавр в условленном местеприсоединился к Грому и Валуну.

— Зачем ты поджёг их? — спокойно спросил Гром.

— Это отвлечёт внимание людоедов на первое время.

— Смотрите, пламя перекинулось на другие хижины! —воскликнул Валун.

Внизу, в лагере, ярко полыхал огонь, маленькие волосатыефигуры метались в его свете, стараясь подтащить воду.

— Саргас защитит нас, — пробормотал Гром.

— Сами справимся, — хмыкнул Фарос, отвернувшись от лагеря. —И когда мы пойдём туда снова, мы пойдём только за продовольствием! Всепонятно?! Если вы решили исполнять мои приказы, так исполняйте!

Валун быстро кивнул, Гром неотрывно смотрел вниз. Фароссделал знак следовать за ним, и они двинулись, несмотря ни на что, не слишкомразочарованные вылазкой. Да, придётся спать голодными, но они убили несколькихлюдоедов и устроили неплохой пожар. Месть мала, но это только начало, ведьможет выпасть шанс поквитаться и с Сахдом…

Волны беспокойства прокатывались среди духов. Нефера ощущалаволнение призраков, пока готовилась к церемонии; их активность явно пошла внизсо времени последней бури, чему она не могла найти объяснения. Скорее всего,они были более чувствительны к тем могучим силам, что бушевали в небе и, дай имшанс, никогда бы не ответили на её зов.

Верховная жрица радовалась шторму. Всякий раз, когда небесаокутывались тяжёлыми серо-зелёными облаками и вспышки молний оплетали их,подобно драгоценной оправе, она получала ни с чем не сравнимый заряд энергии,но сделать это могла только через призраков. Мёртвые лица, кружащие вокругжрицы, были искажены и бледны сильнее обычного, многих из них она сразувыбирала для ритуала, других пропускала мимо. Призраки не ощущают боли, если несчитать страданий души, а этот аспект абсолютно не волновал леди Неферу.

Мёртвые — основа религии Предшественников и её конгрегации.

Сегодня избранная группа верующих была допущена в комнатумедитаций, чтобы стать свидетелями и Участниками нового ритуала. Двадцать пятьминотавров в серых мантиях полагали, что попали сюда из-за своей истовой веры,что лишь отчасти соответствовало действительности — выбор Неферы строился надругом. У этих минотавров, казалось, не было ничего общего: старые, молодые,красивые и уродливые, богатые и бедные, мужчины и женщины…

Молящиеся, паства (прим. пер.).

Двадцать пять избранных опустились на колени по пятисторонам фигуры, начерченной на полу, в центре которой высился постамент. Нанего поднялась Нефера. В полумраке над ними колыхались символыПредшественников, призрачные птицы срывались ввысь с преломлённой секиры,олицетворяя вечный дух минотавров, обретающий после смерти новое прибежище.Слабый свет факелов со стен освещал верховную жрицу, собирающуюся начатьритуал, истинного смысла которого не понимал ни один из присутствующих.

Две жрицы в белых мантиях проскользнули к повелительнице ипомогли ей снять роскошный чёрно-серебристый плащ. Его глубокий капюшонполностью скрывал лицо Неферы, и во время церемонии её могли легко спутать спризраком, а жрица совсем не хотела испугать верных последователей собственнымвидом.

Леди Нефера кивнула прислужникам в знак того, что времяпришло. Они немедленно приблизились и, склонившись, протянули ей символы веры.Как только они вышли за пределы начерченной фигуры, пришло время призватьдухов, в которых Нефера нуждалась для осуществления сегодняшнего плана.

Из теней проявился призрак моряка, закутанного с головой вгниющий плащ, в прорехах которого мелькали разложившаяся плоть и обрывки килта.Его видела только Нефера, каждый раз поражаясь, насколько жестокой была смертьТакира в тёмной глубине веков. Пахнуло морской гнилью, остатки сожжённого мясаи кожи на лице мертвеца кривились в усмешке, кости пальцев были перекручены водин огромный коготь. Такир подплыл к жрице и замер, ожидая приказаний.

— Симбара! Буранаш Симбара! — закричала Нефера, уставивпристальный взгляд на потолок. — Хаджа! Симбара! Хажа Буранаш Одека!

До нынешнего мгновения жрица даже не знала этих слов, ониприходили сами собой, обретая силу и смысл. Нефера раздувалась от гордости —ведь именно через неё предки говорят со всеми.

В наглухо закрытой палате возникли сильные порывы ветра,несколько участников церемонии нервно сглотнули и заоглядывались. Но, видя, чтоверховная жрица спокойна, хоть и мрачна, все успокоились — ведь их заранеепредупредили, что сегодня они станут свидетелями необычайных чудес и знамений.