Не мяукайте с неизвестными - Наталья Александрова

– То-то и оно, тетя Тася. Люди меняются! Я вот тоже очень изменился и хочу с Верой поговорить. Может быть, и она мне второй шанс даст.

– Изменился, говоришь? – старушка с сомнением уставилась на гостя. – Ой, что-то мне не верится! Горбатого, говорят, могила исправит. Второй, говоришь, шанс? Да она тебе уже пять шансов давала!

– Вы мне только адрес ее дайте! – взмолился Вадим. – Мне бы только с ней поговорить! А там она сама решит, неволить не стану.

– Ох, речистый ты, – вздохнула Таисия Михайловна, поднимаясь из-за стола. – Кого хочешь уговоришь…

Она выдвинула ящик, достала из него пухлую записную книжку и снова вздохнула:

– Ох, зря я, наверное, это делаю. Ладно, так и быть, записывай адрес.

У тетки удалось управиться быстро. Надежда не стала даже снимать куртку, просто поговорили минут десять в прихожей о теткином здоровье. Тетка приглашала на чай, но Надежда сыта была дивными пирожками и без колебаний отказалась, хоть тетка и глянула с обидой.

Зато в метро она застряла надолго. Был час пик: поезда набиты под завязку, на эскалатор не впихнуться.

По дороге домой она вспомнила, что в доме нет хлеба. Зашла в магазин и прихватила еще, конечно, сметану, сахар, муку и еще кое-чего из фруктов и овощей.

В итоге, когда Надежда Николаевна подходила к своему подъезду, в руках у нее были две тяжеленные сумки с продуктами. Кое-как она достала ключ от домофона, открыла дверь и попыталась протиснуться внутрь. Но подлая дверь все норовила захлопнуться.

– Подождите, я вам помогу!

Рядом нарисовался высокий представительный мужчина лет тридцати с чем-то. Придержал дверь и помог войти в подъезд, даже неподъемную сумку подхватил.

Надежда взглянула на него с искренней признательностью и поблагодарила.

Незнакомец улыбнулся в ответ такой широкой и располагающей улыбкой, что впору поместить ее (улыбку) на обложку глянцевого журнала. Продажи журнала сразу как минимум удвоятся.

Надежда пригляделась к нему внимательнее.

Приятное, открытое лицо. Светлые волосы, голубые глаза, но к ним неожиданно темные, красиво изогнутые брови и густые, как у девушки, ресницы.

Словом, писаный красавец. Раз увидишь – не забудешь до конца своих дней.

И тут до Надежды Николаевны дошло, что прежде она у себя в доме этого красавца никогда не видела. Потому что если бы видела, то уж точно бы не забыла.

И вошел он в подъезд, между прочим, не воспользовавшись своим ключом и не позвонив кому-нибудь по домофону. Она же сама ему и открыла дверь.

В ту же минуту Надежде Николаевне стало мучительно стыдно.

Вот до чего испортило людей время! Человек, может быть, от всей души, от чистого сердца ей помог, а она теперь неизвестно что о нем думает!

Тем временем прекрасный незнакомец подошел к лифту и нажал кнопку.

Дверь кабины открылась, мужчина вошел внутрь и приветливо взглянул на Надежду:

– Вы поедете?

Она шагнула было вперед, но тут же передумала, свернула к почтовым ящикам и кивнула ему:

– Вы поезжайте, я на следующем.

– Как хотите, – он пожал плечами и уехал.

А Надежда еще немного постояла, выравнивая дыхание и разбираясь в собственных чувствах.

Вот почему она не вошла в лифт с незнакомцем?

А потому и не вошла, что незнакомец. А что он такой обаятельный – так это еще хуже. Самые обаятельные люди – воры и мошенники.

Парикмахер Тамара Васильевна рассказывала о таком хитром преступнике. Мужчина средних лет входил в чужой подъезд с маленькой собачкой под мышкой – то ли с йорком, то ли с чихуахуа, то ли с карликовым пуделем, то ли вообще с померанским шпицем. Садился в лифт с какой-нибудь женщиной приличного вида. Его женщины ничуть не боялись, даже начинали разговаривать с песиком. Но как только двери лифта закрывались, а кабина отъезжала на пару этажей, хозяин собачки доставал нож, приставлял его к горлу попутчицы и забирал у нее деньги и украшения. Даже сережки из ушей.

Так что в наше время нельзя верить обаятельным незнакомцам, с собачкой или без собачки.

В таких малоприятных мыслях Надежда Николаевна выждала несколько минут, вызвала лифт и поднялась на свой этаж.

И тут перед железной дверью, отделяющей лестничную площадку от тамбура, куда выходили двери четырех квартир, она увидела того самого обаятельного мужчину, который только что вместе с ней проскользнул в подъезд.

«Да что же это такое! – мысленно возмутилась Надежда Николаевна. – Я его в дверь, а он в окно. Я с ним не поехала на лифте, так он меня здесь дожидается».

Правда, мужчина ее вроде бы не дожидался. Он звонил в ту самую квартиру, где обитала подозрительная молодая женщина. Та, из-за чьего таинственного поведения Надежда Николаевна в последние дни потеряла сон и аппетит.

Нет, насчет аппетита – это, пожалуй, преувеличение. С аппетитом у Надежды всегда был полный порядок. Со сном, кстати, тоже.

Остановившись на безопасном расстоянии от незнакомца (впрочем, о какой безопасности могла идти речь?), Надежда Николаевна громко кашлянула и проговорила:

– А можно спросить, молодой человек, что вы здесь делаете?

Незнакомец обернулся, увидел Надежду и снова одарил ее своей неподражаемой улыбкой.

– А, это вы…

– Да, это я! – строго ответила Надежда, стараясь не поддаться его обаянию. – И я вас еще раз спрашиваю: что вы здесь делаете? Я вас в нашем подъезде никогда раньше не видела.

– Конечно, не видели, – охотно согласился он. – Я только сегодня приехал и вот хотел Веру повидать.

– Ах, Веру!..

Надежда испытала сразу два чувства.

Во-первых, некоторое облегчение.

Если незнакомец знает ее соседку (а иначе откуда ему известно ее имя?), значит, он, скорее всего, не жулик и не грабитель и не нападет прямо здесь и сейчас с ножом или с другим оружием массового поражения.

Во-вторых, жгучее любопытство.

К ее таинственной соседке пришел мужчина, да еще такой интересный… Как бы ненавязчиво узнать, кем он ей приходится? Во всяком случае, голос у него очень приятный, мягкий, бархатистый. Нет, это явно не тот голос, который она слышала, сидя в кладовке чужой квартиры в обществе Бейсика.

Но ведь не спросишь же его вот так прямо: «Вы Вере кто?»

– А вы ей кем приходитесь? – спросила Надежда вот так прямо, удивляясь собственной прямоте.

– Я вообще-то ее муж, – сообщил незнакомец охотно.

Тут Надежда вспомнила душещипательную историю Вериного замужества, которую только сегодня узнала от словоохотливой Таисии Михайловны, и протянула многозначительно: