Возвращение Пираньи - Александр Бушков

И тут же в чинных, тихих коридорах стало невероятно шумно.

Сначала появился давешний штатный топтун, чья усатая толстаяфизиономия была прямо-таки озарена охотничьим азартом и осознанием собственнойзначимости. Он решительно отодвинул Мазура с великолепным презрениемпрофессионала к жалким любителям, перенял у него пленника, отступил на шаг,окинул добычу затуманенным взором художника, выбирающего место для первогомазка, – и нанес такой удар, что по кабинету пошел звон, а видавший видыМазур невольно охнул.

Пленник моментально перешел в состояние полной аморфности,бесчувственно распростершись на полу. Топтун полюбовался делом своих рук,по-птичьи склонив голову к плечу, заломил воришке конечности за голову имолниеносно сковал большие пальцы крохотными блестящими наручниками. ПослалМазуру взгляд, означавший определенно нечто вроде: «Учись, раззява!» и,надувшись, как павлин, хлопнул себя по груди:

– Депто де насьональ гуардиа, сеньор!

– Еста бьен, – с трудом подбирая слова,прокомментировал Мазур. – Грасиас...[3]

– А сус орденес, сеоньор![4] – важно инепонятно ответил тот.

Тут появилась целая процессия – двое полицейских в форме икоричневых ремнях, здоровенный лоб в цивильном, но с приколотой к широкомупоясу бляхой ДНГ, Франсуа, уже знакомый Мазуру главный менеджер, врастерянности воздевавший руки и причитавший столь недвусмысленно, что и безперевода было ясно: он, бедолага, призывает небо в свидетели, что в ихпочтеннейшем заведении такой пассаж произошел впервые. В арьергарде маячили ещекакие-то удрученно-перепуганные субъекты в униформе отеля.

Начавший было оживать пленник получил еще раз – на сей разот лба в цивильном. Началась долгая канитель с писанием протоколов, извинениямиполицейских чинов, писком их сотовых телефонов, оживленных переговоров с частымупотреблением слов «дипломатико руссо», загадочно-деловым появлением и быстрымисчезновением мрачных личностей в форме и в штатском, словно штамповавшихсямолниеносно некой скрытой за поворотом коридора машиной, жалобными стенаньямиглавного менеджера, взывавшего к вековой славе отеля и пресвятой мадонне, девесантакрочийской...

Наконец все кончилось. Исчезли мрачные чины, прихватив ссобой полумертвого от ужаса пленника и кидая на него нетерпеливые взглядыгурманов, удалился на пост топтун (в уголке получивший от Кацубы зелененькуюбумажку с ликом не самого дешевого президента), дольше всех на сценепродержался главный менеджер, но и от него в конце концов удалось отделаться,заверив, что знатные постояльцы понимают всю уникальность ситуации, но зла недержат и не собираются съезжать, равно как и распространять унизительную дляпрестижа отеля информацию.

Примерно через полтора часа Мазур вновь сидел со спутникамив том же «линкольне», неизвестно куда плывшем по ночному городу. Заезженныйоборот, конечно, но столица и в самом деле сияла мириадами огней, радужнымразноцветьем реклам, над фонтаном, помнившим еще Боливара, сплетались лазерныелучи чистейших спектральных оттенков, а толстенные плети винодука были освещенысобранными в загадочные вензеля гирляндами лампочек.

– Хвоста нет, – доложил шофер.

– Еще бы, – удовлетворенно хмыкнул Франсуа. –После давешнего переполоха они на всякий случай подальше отодвинулись...

– Второй-то ушел, – сказал Мазур.

– И хрен с ним, – беззаботно ответил Франсуа. – Изтого, что имеется в тенетах, быстренько выдавят все, что знает... В общем,ручаться можно, что ничего особенного он не знает, пешка дешевая, но ниточкапотянется, и конкуренты наши на время притихнут...

– Это обязательно было – его брать? – спросил Мазур.

– Кирилл, я же вас не учу, как работать на глубине... –сказал Франсуа предельно мягко, но все равно это прозвучало легкойнедвусмысленной выволочкой.

– Извините.

– Глупости...

– Был еще вопрос, но не знаю теперь...

– Отчего же. Спрашивайте.

– А не мог этот агрессор оказаться человеком из ДНГ? Илииной аналогичной конторы?

Рассмеялись все трое – и Франсуа, и Кацуба, и немногословныйшофер.

– Ну что вы, так дела не делаются, – сказалФрансуа. – Они здесь не дураки. В любой стране тайная полиция накопилаогромный опыт по незаметной проверке постояльцев. Создается совершенно невиннаяситуация, очаровательная горничная или ненароком забредший водопроводчикпотрошит чемоданы и ящики стола с наработанной сноровкой, и у него обязательноесть надежное прикрытие, полицейских профессионалов внезапным возвращением вотель почти никогда не накроешь. Успели бы вывести своего человека изнеприятной ситуации. Нет, это сторонний, уверенность железная. Кстати, имейте ввиду, когда мы приедем в «Голубку» – за столиками не следует особо распускатьязык, народ там случается всякий, да и не прикормленные заранее топтуны поройзабредают, но в будуаре у Кончиты можете держаться свободно.

Девочка надежная, проверенная, да и апартаменты всякий раздетекторами обшари-ваем...

– Кончита, конечно, девочка проверенная, – со смешкомбросил Кацуба.

– Это ты в смысле вечера?

– Ну не в отель же возвращаться, – не моргнув глазом,сказал Кацуба. – Да и каперанга надо подлечить, чтобы в другой разпривидения не мерещились.

– Ладно, – подумав с полминуты, кивнул Франсуа. –Я и сам, судари мои, впервые попадаю в столь роскошную ситуацию, словноскроенную по голливудским шаблонам. Надо использовать случай на всю катушку – ато в следующий раз, чует мое сердце, буду ползти где-нибудь по пустыне с сухоюкорочкой в кармане... Влево, Рик.

– А то я не знаю, – проворчал шофер.

Они оказались в новой части города, современнейшей,роскошной и насквозь безликой – широченная улица с фонарями, словнопозаимствованными из фантастических фильмов, довольно приличные для ЛатинскойАмерики небоскребы, стекло, сталь, игра бликов на гигантских гранях высоченныхкубов, призм и параллелепипедов, нервическое мельтешение реклам, река лаковыхавтомобилей... Мазур ощущал себя киногероем – и фильм был отнюдь не шедевром.

Машина свернула с широченной авениды, обогнула небоскреб изголубоватого стекла, сделала пару лихих поворотов – и они оказались в довольнотихом уголке. Эвкалипты, перемежавшиеся какими-то высокими, густыми,неизвестными Мазуру по названиям кустами, подковой окружали небольшоекубическое здание – явно современной постройки, но стилизованное подколониальный испанский стиль. Особого буйства красок и электричества неусматривалось – только над входом сияли сине-красные буквы «Lа Раlоmа»,продублированные для тех, кто не владел испанским, силуэтом голубки из желтыхнеоновых трубок.