📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгФэнтезиЗаноза Его Величества. Книга 2 - Елена Лабрус

Заноза Его Величества. Книга 2 - Елена Лабрус

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 89
Перейти на страницу:

— Мы знакомы, Ваше Величество, — протягиваю я к бокалу руку, которая дрожит под его внимательным, испытующим взглядом. — Меня зовут... Лола.

— Лола, — выдыхает он с облегчением. Мол, ну как же, как же, а я-то думаю: где же я вас видел? — А я — Георгиус Рекс Пятый, — улыбается он самой пленительной из своих улыбок. — Но для вас... просто Георг.

Глава 15. Георг

Лола.

Её имя простреливает по спине от шейных позвонков, что заставляют меня кивнуть, до таких глубин эволюции, где у меня был хвост, потому что, клянусь, я бы им сейчас завилял. Или щёлкнул, как кровожадная рептилия. Но у этого желания её съесть или служить, как верный пёс, суть одна — я хочу её.

И не та безобразная сцена в полутёмном холле пробудила во мне низменные инстинкты. Не её обнажённое тело под разорванным платьем, хоть она и прильнула ко мне всеми своими свеженькими прелестями, руководит моими желаниями. Нет!

То, как она сказала: «Георг!» — вот что повергло меня в полнейшее смятение.

Смятение чувств, когда я пытался её вспомнить, понимая, что мы не знакомы, хотя она так уверенно назвала меня по имени.

В смятение эмоций, когда я ощутил такую тягу к ней, что хоть оттаскивайте меня семеро.

И само смятение смятений, с которым на какую-то долю секунды я поверил, что это Она. Она! Когда в движении её тела, что прижалось ко мне, в тембре взволнованного шёпота, в дрожащем дыхании, я вспомнил упоительное ощущение — это моё.

Уверенное, сногсшибательное ощущение.

Но потом ортов разум начал сопротивляться. Оценивая, сравнивая, сверяя. Словно впихивая её в какое-то лекало, созданное памятью. И ничто не подходило к нему по размерам. Ничто.

Она была слишком юной, до смешного, как желторотый птенец.

Она пахла чужим мужским потом и перегаром, и запах другого самца действовал отталкивающе.

А ещё эти голые плечи. Обнажённые плечи, что никак не могли принадлежать той женщине, которая вернулась в этот мир ради меня.

Этот признак продажности, порочности, доступности, наверное, и заставлял меня размахивать хвостом и в то же время уверял: та, что отдала за меня жизнь, даже в беспамятстве, даже в стельку пьяная или в крайней нужде не позволила бы никому к себе прикоснуться, а уж тем более добровольно пойти торговать своим телом.

Но такое уж это место — бордель, что одного взгляда на дом с балкончиками хватает, чтобы предвкушающе возбудиться. Едва переступая его порог, уже на каждую девушку смотришь как на предмет вожделения. Уже примеряешься, как сладкоежка у витрины булочной: взять сахарный крендель или глазированный калач.

И на эту девушку невольно я посмотрел как на место, в которое я могу воткнуть свой член. И теперь ненавижу Грифа за то, что он притащил меня сюда. Он настоял, что надо снять напряжение естественным образом и станет легче. Или просто расслабиться, повеселиться, выпить, если уж я не «снизойду» до продажной любви.

Кого я послушал! Зачем я его послушал? Ведь сейчас, глядя на её закрытое платье, в котором она спустилась в залу, пребываю в полном смятении. Единственная девушка, которую я хочу — не продаётся? Или продаётся, но не сегодня?

И первое меня обрадовало бы больше, куда больше. Но второе словно вывело её за круг моих интересов, сделало чем-то неважным, неодушевлённым, чужим.

Нет, это не Она. Не она.

Какое тяжёлое опустошающее разочарование.

— Вы танцуете, Ваше Величество? — спрашивает эта Лола, когда мой поток сменяющихся противоречивых мыслей прерывают аккорды рояля.

— А вы?

— А я пою, — улыбается она, и меня снова, как неопытного юнца, пригвождает к полу такое мучительное душевное томление, что я не слышу, что творится вокруг, и не вижу ничего, кроме её губ. — Пою. Одна, в ванной, под звуки льющейся воды. В общем, вам лучше не слышать.

— А если я буду настаивать?

— Я сделаю все возможное, чтобы отказаться. Например, упаду в обморок. Ах! — словно оступается она. И когда, конечно, я на чистых инстинктах подхватываю её, смеётся, освобождаясь от моих рук. — Вам вряд ли понравится носиться с припадочной девицей.

— Действительно, вряд ли, — улыбаюсь и я, не в силах отвести от неё взгляд, в смятении засовывая в карманы руки, чтобы сберечь ощущения от прикосновения к ней.

Да стукните уже меня кто-нибудь! Или она меня погубит. Я просто как одурманенный рядом с ней. И это опьянение затмевает все доводы рассудка.

— Как вы себя чувствуете после нападения? — понимая, что помощи ждать не откуда, сам привожу себя в чувства, напоминая себе неприятную сцену у лестницы.

— Вашими стараниями, лучше. Уже лучше, — совершенно не кокетничает она. Отпивает шампанское.

И это движение, с которым она подносит к губам бокал снова заставляет меня остановиться. Чтобы откровенно насладиться этим зрелищем. В жизни не видел других девушек, которые умели бы так пить.Только одну. Что умела так обречённо-изыскано подносить к губам бокал, словно кубок с ядом. И так смаковать это зелье, словно оно и правда принесёт ей забвение или избавление от земных мук. Искушённо и невинно одновременно. Уверенно и с сомнением. Знакомо и неузнаваемо.

— Лола, — произношу я, чтобы услышать, как звучит её имя. И едва сдерживаю улыбку. Значит, Лола? И оно так привычно ложится на язык, её имя, что я тут же вспоминаю откуда оно мне известно. Как полезно иногда проговорить что-то вслух. — У моей дочери есть кукла с таким именем.

— А у меня в детстве была кукла по имени Дура. И она была такая дура, — сокрушённо качает она головой, так, что и я сомневаюсь, а о кукле ли разговор. — И не потому, что была глупее своих игрушечных подруг, просто была их на голову выше. Моя бабушка глянула и сказала: «Ты подумай, какая дура!» А кукле подошло. Вот и творила она порой что попало.

— Значит, кукол ещё совсем недавно вы делили по росту и уму? А по какому принципу вы классифицируете, например, мужчин, — предлагаю я ей место на диванчике, когда стоять по центру зала, где вокруг нас стоит моя охрана и кружатся в танце пары, становится, как минимум, неловко.

— Мужчины, к сожалению, менее разнообразны, — опускает она голову, поправляя платье, а потом поднимает на меня глаза. — Их всего два вида: сволочь обыкновенная и необыкновенная сволочь.

— Чувствую, напросился, — смеюсь я, безошибочно определяя, что тону в её глазах.

Она вся как море, как небо, как бескрайние полынные поля — на неё невозможно насмотреться.

Она меня завораживает и в ответ многозначительно пожимает плечами. И на это простое движение что-то в моём животе, кажется, начинает жить своей жизнью. Такое невероятное и хорошо забытое ощущение. Но от осознания его причин меня отвлекает женский голос.

— Ваше Величество, позвольте пригласить вас на танец.

1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 89
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?