История войны 1813 года за независимость Германии - Модест Богданович

Передовые войска Вандамма, достигнув Геллендорфа, остановились там на ночлег. Бригада Рейсса стала впереди селения, дивизия Корбино и бригада Гобрехта —

в окрестности его, а главные силы корпуса позади, частью вдоль шоссе, частью же между Барой и Геллендорфом27.

Прочие же войска обеих армий, ввечеру 16 (28) августа, были расположены следующим образом: со стороны союзников, российско-прусские резервы у Альтенберга, где также находилась главная квартира императора Александра и князя Шварценберга; главная квартира Барклая-де-Толли в Гейзинге; в арьергарде были расположены войска графа Витгенштейна, прусская бригада Клюкса и австрийская дивизия Морица Лихтенштейна у Диппольдисвальде, откуда бригада Клюкса и отряд Рота, еще в ночи, отступили по дороге к Альтенбергу; корпус Клейста у Гаусдорфа (к югу от Максена). Австрийская же армия, в сей день, отошла к Пречендорфу; в арьергарде ее находилась резервная дивизия Кренневиля. Король Прусский отправился в Теплиц28. Со стороны французов, Мортье с Молодой гвардией расположился под Пирной; 14‐й корпус Сен-Сира, с частью гвардейской артиллерии, дошел до Максена; 6‐й корпус Мар-мона приблизился к Диппольдисвальде; Мюрат, с корпусами 2‐м пехотным Виктора и 1‐м кавалерийским Латур-Мобура, достиг Фрейберга29.

При отступлении по дурным дорогам, после двухдневного ненастья, союзники, и в особенности австрийцы, понесли большой урон в людях и обозах: несколько австрийских орудий, увязших в грязи, были захвачены неприятелем. Русские же, на всем отступлении от Дрездена в теплицскую долину, не потеряли ни одного орудия. Этим они были обязаны неусыпным заботам генерал-майора Сухозанета, на которого, по болезни князя Яшвиля, еще во время перемирия, было возложено управление артиллерией русской действующей армии. Впоследствии, император Александр, говоря с графом Аракчеевым о блистательном состоянии русской артиллерии во вторую половину 1813 года, сказал: «стоит только сравнить, какова она была под Аустерлицем, и какова она теперь. При нападении на французов у Дюрнштейна, Милорадович не мог провести ни одной пушки; в выигранном нами сражении под Пултуском, мы оставили в грязи 70 орудий; а теперь, при гибельном отступлении от Дрездена, преследуемые по пятам французами, мы прошли через непроходимые горы с 500 орудий, не потеряв ни одного»30.

Вечером 16 (28), Вандамм получил от начальника штаба Бертье следующее (вторичное) повеление Наполеона:

«Император приказал, чтобы вы, со всем своим корпусом и с дивизией Корбино, усиленными 18 батальонами 42‐й дивизии и бригады принца Рейсского, двинулись к Петерсвальде. Занятие Пирны поручено герцогу Тревизо[102], который также должен сменить ваши войска у Лилиенштейна. Император желает, чтобы вы, со всеми своими силами, вступили в Богемию и опрокинули принца Вюртембергского, если его встретите. Неприятель, нами разбитый, по-видимому, отступает к Аннабергу. Его Величество полагает, что вы успеете предупредить неприятеля на сообщениях ведущих к Течену, Ауссигу и Теплицу, и овладеете всеми обозами следующими за его армией. Император приказал развести пирнский мост и устроить переправу у Течена»31.

Вандамм, по всей вероятности, еще не получив этого предписания, отправил, в 8½ часов вечера, в главную квартиру, следующее донесение:

«Мы пришли в Геллендорф. Неприятель несколько раз покушался разбить нашу храбрую молодёжь; но был опрокинут на всех пунктах и отступил в совершенном беспорядке. Против меня стоят от 4000 до 5000 человек. С рассветом, атакую их и пойду со всем 1‐м корпусом к Теплицу, если не получу приказания в отмену»32.

Как еще ввечеру 16 (28) движение французской кавалерии на дорогу, ведущую из Петерсвальде к Раицу, обнаружило намерение неприятеля – атаковать русскую пехоту в длинной петерсвальдской теснине, то положено было, чтобы на следующий день, в 5 часов утра, гвардия отступила к Ноллендорфу, под прикрытием войск князя Шаховского, Гельфрейха и кирасирского полка Ее Величества; а, дабы не подвергнуть Шаховского отдельному поражению, принц Вюртембергский предписал ему отойти в 11 часов ночи за селение Петерсвальде и расположиться позади его, у крайних домов. Отряду генерала Гельфрейха было приказано отступить еще более назад, к опушке леса, а прибывшему к Петерсвальде позже прочих войск, Татарскому полку генерала Кнор-ринга – выслать разъезды во все стороны, а на рассвете отойти за селение и присоединиться к войскам князя Шаховского33. Как эти распоряжения были сделаны с согласия графа Остермана, то принц, переночевав в Петерсвальде, отправился, в 3 часа утра, за селение, где должен был находиться отряд князя Шаховского, и не найдя его на указанном месте, полагал, что он мог в густом тумане, затруднявшем обозрение, отойти в сторону от дороги. Затем, возвратившись к отряду Гельфрейха, стоявшему против средины селения, пролегающего вдоль дороги на пространстве полумили (3½ версты), принц Вюртембергский услышал несколько пистолетных выстрелов: это была неприятельская кавалерия, пробравшаяся в селение проселочными путями. В то же время, князь Шаховской, подъехав к принцу, донес, что получив ввечеру, через присланного к нему офицера, от графа Остермана приказание – развести большие бивачные огни, для скрытия слабости своего отряда, и отойти назад тогда лишь, когда заметит наступление неприятеля – он оставался до рассвета впереди селения, а теперь отступает с своими войсками, которые непосредственно за ним следуют.

Но несколько минут спустя, вместо войск князя Шаховского, появилось несколько бегущих пехотных солдат и улан кноррингова полка; офицеры, скакавшие через деревню, уверяли, что вся пехота Шаховского была истреблена, либо захвачена в плен. В действительности же случилось, что уланы, атакованные на рассвете французской конницей, были опрокинуты и смяли пехотную колонну, тогда проходившую через селение; в то же время, при густом тумане, неприятельская кавалерия на нескольких пунктах врезалась в толпу и рассеяла пехоту, часть которой разбежалась и успела присоединиться к своим полкам уже через несколько дней; вообще же урон русских войск был менее, нежели можно было ожидать, судя по ходу дела, и не превосходил трехсот человек; в числе пленных был полковник Трефурт34.

В то же время, в тылу отступавших войск, на шоссе, было заметно необычайное смятение. Огромный обоз 2‐го пехотного корпуса, остававшийся, в продолжении действий у Пирны, в окрестностях Петерсвальде, выступил оттуда 16 (28), еще до рассвета, к Кульму и распространил там тревогу и беспорядок. В следующую ночь, когда войска Остермана уже отступили к Петерсвальде, обозы ушли через Карвиц к Ауссигу, и далее по направлению к Праге, частью по дороге, частью же по полям, через горы и овраги, бросая на пути находившуюся на повозках поклажу. На другой день, жители находили бочонки с рисом, крупой и другими запасами. Казаки, сопровождавшие обоз, рассеялись по всей окрестности. К довершению суматохи, несколько тысяч повозок клейстова корпуса и других войск союзной армии выехали по проселочным дорогам на шоссе и загромоздили его на всем пространстве от Петерсвальде до Нол-лендорфа. Как не было никакой надежды спасти эти обозы, то часть их была сожжена, а другая оставлена по дороге. Ноллендорфская высота, через которую предстояло проходить войскам Остермана, была завалена повозками и обломками их, ящиками, бочками, и проч. Таким же образом были загромождены и прочие пути, по которым отступала союзная армия в Богемию. Легко представить себе, какая участь постигла бы длинные колонны, растянувшиеся в горных теснинах, если бы при выходе из гор они были встречены войсками Вандамма и в то же время атакованы с тыла главными силами Наполеона35.