Обратный отсчет: Равнина - Токацин

Ты ему скажи, чтоб работал, — буркнул филк у рычага. — Машины стоят, а он копается!

— Погоди ты, — пробормотал другой, выкладывая рядом с рудосборником ещё один обломок. Между пластами затвердевшего ила белел тонкий кольчатый стержень. «Суставы… Палец? Такой тощий и длинный?» — задумался было Гедимин, но тут же встряхнул головой. «Это те… складчатые штуки. Звёзды-фильтраторы. У них внутри такие распорки вроде спиц.»

— Это речная фауна, — сказал он филку, достающему из руды уже третий панцирь. Эти предметы Гедимин тоже опознал. «Жуки… или трилобиты, кто их разберёт. Их там много плавает. Копят в себе ирренций…»

— Река высохла, что там плавало — сдохло. Осторожнее с ними — они фильтруют ил, жрут ирренций.

— Угу, — отозвался филк и бросил один из панцирей в рудосборник. Рабочий сдвинул было рычаг, открывая заслонку, но тут филк выдернул ещё что-то прямо из высыпающейся руды.

— Ты в себе⁈ — Гедимин оттолкнул его от механизма. Филк только дёрнул плечом и разжал кулак. Там лежали два светящихся панциря. Один был чёрным, с ярким зелёным орнаментом, другой — светло-лиловым и странно набухшим изнутри. Присмотревшись, Гедимин увидел мельчайшие кристаллы сингита — они проросли между сегментами панциря, в его толще, там, где проходил орнамент, и прошили его по всем направлениям. «Как оно такое плава… Уран и торий! Это же окаменелость!»

— Все слои вперемешку, — пробормотал филк, рассматривая панцири. — А ведь эта штука должна лежать куда ниже. Она старше на дочерта лет…

— Ты работать собираешься? — ощерился на него другой. Задвижка уже закрылась, дробилки перемалывали руду, и, судя по тихому шороху, самая мелкая фракция перетёртого минерала понемногу высыпалась в разделитель.

— Ага, — отозвался филк, откладывая оба панциря в костяной ящичек. Там уже накопилась пара горстей камешков с посветлевшими останками местной фауны — или, возможно, флоры.

Гедимин поднял мешок, вывалил в приёмник, придержал рычаг, осторожно отодвинув рабочего, — уже в верхних слоях руды синели окаменелости, пропитанные сингитом. На некоторых наросли один-два кристалла, другие вспухли изнутри от многочисленных щёток. «Наелись ирренция ещё при жизни,» — решил Гедимин, поддевая обломки когтями. Ил расслаивался, освобождая крупные включения. Их из-под рук выуживал филк-«палеонтолог». Что он бормочет в наушник, Гедимин разобрал не сразу.

— Датировка? — он напряг память, но тщетно — там бултыхались только отрывки из «Справочника ликвидатора». — По изотопному соста… Hasu!

— Да хоть слои посчитать бы, — проворчал филк, перебирая в ящичке новые и старые находки. — Вот это вот — с какой глубины?

Гедимин растерянно пожал плечами. «Вот ещё за этим я не следил посреди пустыни…»

Дробилка загрохотала. Из разделителя донеслось шипение — жидкая ирренциевая грязь наполнила резервуар, вытеснив остатки воздуха. Гедимин шагнул к нему. За спиной вполголоса переругивались филки. «Палеонтолога» отогнали от дробилки, и он полез в ещё завязанные мешки.

— Наружу не выноси, — предупредил его Гедимин. — А вообще — покажи Вепуату. Он тут биолог.

8 день Жизни, месяц Земли. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

Едва шлюз приоткрылся, Гедимин услышал шум камнедробилок, стук падающих обломков — и чьё-то сердитое фырканье.

— Да Бозек! Он тут… работал вчера, — филк у рудоприёмника снова фыркнул. — Кет ему разрешил, вот он и рылся. А нам теперь…

Увидев в дверях Гедимина, он резко замолчал и подался в сторону. Сармат обвёл взглядом ряды мешков вдоль стены, разделитель с почти пустыми резервуарами (с вечера ирренций, органику и глинистый остаток выгрузили, работа утренней смены только-только началась), плохо закрытую нишу в экранированной стене…

— Есть проблемы? — спросил он, прислушиваясь к шуму дробилок и поршневой машины. «Треск?.. А. Панцирь попал под шары. Видимо, Бозек выкопал не всё. Или свежие панцири он не брал…»

Костяной контейнер (точнее, два — в один всё не влезло) стоял в нише; затолкали его далеко, только пластину задвинули неаккуратно. Свежих панцирей внутри, и правда, не было — только древние, светло-лиловые, местами раздутые, местами сплющенные. Были и другие останки — какие-то осколки, пластинки, спицы, шестерни странного цвета и формы. Гедимин задвинул контейнеры в нишу и плотно её закрыл. «Тут без биолога не разберёшься…»

— Уран и торий!

За собственными мыслями и шумом дробилок Гедимин не заметил, как снова открылся шлюз. Айзек заглянул в цех, без интереса посмотрел на механизмы и рабочих и повернулся к мешкам, задвинутым в угол, за экранирующую перегородку.

— Пара центнеров?

— Забирай, — кивнул Гедимин. — А я заберу своё.

Мешки с лиловой глиной были собраны в кучу — оставалось связать их в гроздь и повесить на плечи.

— Текк’тов не видел?

Айзек пожал плечами.

— Вепуат собирался на что-то их приманивать. А я наверху ещё не был. Тебе много глины нужно? На выплавку ипрона хоть что-то останется?

Гедимин молча кивнул и боком протиснулся в шлюз. Мешки весили, по меркам сармата, немного — даже меньше, чем он сам — но топорщились во все стороны даже под защитным полем. «Ага, у Вепуата получилось,» — по экрану сканера тянулись полосы ряби, поднимающиеся мимо станции к поверхности. «Как им крикнуть, чтобы подождали?»

…Стоило высунуться из шахты, в ушах зазвенело от верещания. Следом лязгнуло — кто-то хлопнул в бронированные ладоши. Низкочастотный гул надавил на макушку, и Гедимин, кое-как дотянувшись, сдвинул височную пластину.

— Много шума. Где работа?

— Здесь, — отозвался Гедимин, поворачиваясь к гигантской сверкающей змее. Текк’т держал в пасти обрывок червя-пирофоры, но говорить это ему не мешало.

— Куэнн-работа? — гигантская голова качнулась, нависая над сарматом. Тот шевельнул плечами, указывая на свисающие мешки.

— Смешивать камни. Мять. Лепить. Ты один? Зови других. Работы много.

Он прошёл по спрессованному гравию и сбросил груз. Вокруг на секунду столпились нхельви, понюхали мешки и высыпанную из них глину и отхлынули.

— Давно они тут? — Гедимин попытался вспомнить, когда в последний раз видел нхельви. Вепуат пожал плечами.

— А я за