Обратный отсчет: Равнина - Токацин

— Обычно они не жёлтые, — сказал Айзек. — И не из камня. И вращаются в одну сторону. Но, в общем, ты прав.

…Вепуата у санпропускника не было. Гедимин, досадливо хмыкнув, тронул висок.

— «Элидген», приём. Где Вепуат? Не видишь?

«Наверху-у,» — прогудело в черепе. Тёплое волокно коснулось макушки и растаяло.

…Наверху скрежетал гравий. С «восточного» склона плато медленно сползал сааг-туул. За собой на тросах он тащил гигантского «трилобита», раздувшегося, как шар. Тросы были пропущены сквозь пустой ангар. «Трилобит» застрял в его воротах и бил хвостом, пытаясь вырваться. Сааг-туул топтался на месте. Тросы потрескивали.

— Таррки! — крикнул Вепуат. Он стоял у ангара, задрав голову, и смотрел на гребень крыши. Там сидел искрящийся ящер.

— Ты придумал — ты и делай, — сказал он и отвернулся.

«Трилобит» перестал бить хвостом и выпустил боковые плавники. Чуть приплюснутый «дирижабль» медленно наклонялся набок и стравливал воздух.

— Тяни! — заорал Вепуат, взлетая на крышу ангара. Затрещали погремушки. Сааг-туул дёрнулся, «трилобит» зашипел, пытаясь раздуться, но поздно. Рывок — и он влетел в ангар. Ворота захлопнулись.

— С первым зверем было так же? — спросил Таррки.

Вепуат заглянул в ангар и тут же отскочил. Внутри хлопнули, смыкаясь, челюсти. Вепуат обежал ангар и шмыгнул внутрь с заднего хода. Внутри затрещало, потом зашипело. Таррки переглянулся с Гедимином и встряхнул наэлектризованным гребнем.

— Если Уркку что задумал, его не собьёшь. Вы все такие?

Гедимин молча кивнул.

9 день Металла, месяц Земли. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

Вентиляция тихонько гудела. По коридорам тянуло сквозняком. В операторской было прохладно — филки в комбинезонах даже ёжились, попав под воздушный поток. Гедимин прикрыл лючок — «пока не станет жарко, можно не трогать» — и вышел, едва не наступив на электрического ящера. Хусу-Таррки бродил по незнакомым коридорам, привставая на задние лапы и оглядываясь.

— Пещера, а ветер, — услышал Гедимин его тихий шёпот.

— Заблудился? — спросил сармат. — Ты тут не ходи. Излучение…

Он махнул рукой в сторону реактора — невидимого за множеством стен, но вполне «отражающегося» на дозиметре. Таррки шевельнул крыльями.

— Оно мирное. Мы, Хиги, с богами не ссоримся. Нам проблем не надо.

Гедимин вывел его к шлюзу жилого блока и свернул к горнообогатительному цеху. Воздух чуть потеплел; сармат сверился с сигма-сканером — наверху начинался дождь.

«А всё-таки интересно было бы посмотреть,» — думал Гедимин, проходя шлюзы. «Откуда берётся металл, как и из чего конденсируется. И что внутри разломов в небе. Если бы удалось подняться достаточно высоко и не расплавиться…»

В цеху заправляли камнедробилку. Гедимин прислушался — резервуар с ирренциевой грязью ещё не свистел, места в нём было достаточно. «Так смена только началась. Ещё бы они за час его забили…»

— Бозек, я же больше по живым, — донёсся из угла за дробилкой растерянный голос Вепуата. — Тех хоть видно. А эти все какие-то перекорёженные. Ну, вот тут — смотри — программа нашла соответствие…

— Ага, вижу, — отозвался филк; вдвоём с Вепуатом они листали сканы на голографическом экране, рядом, накрытый защитным полем, стоял короб с окаменелостями. — Значит, это обломок радиальной спицы… А вот это, похоже, отсюда.

Он ткнул в небольшой скан и подтащил его к соседнему столбцу. Вепуат с сомнением покачал головой.

— Форма похожа. Но, — он увеличил фрагмент цветного скана и указал когтем на что-то малоразличимое. — Тут, внутри, бугорки. Видишь? А на окаменелости поверхность гладкая.

Филк покосился на контейнер.

— Может, плохо отсняли? Они же все фонят…

— Может, и так, — пробормотал Вепуат. — Может, истёрлось. Но… ладно, пока под сомнением. Меня больше занимают жуки…

Он опустил передатчик и встретился взглядом с Гедимином.

— Жуки-радиофаги, помнишь?

Гедимин мигнул.

— Копаетесь в костях?

— В основном в ракушках и панцирях, — отозвался Вепуат, сгребая по всему экрану «фото» водяных трилобитов. Там были живые, были пустые «скорлупки», были окаменелости, проросшие кристаллами сингита. Взгляд Гедимина уловил много сходства — и заметные различия. «Несколько видов? Или это самцы и самки?» — он встряхнулся, выкидывая бесполезные мысли из головы. «Чем я вообще занимаюсь⁈»

— Я сначала думал — показалось, — Вепуат продолжал рассказывать о чём-то своём, почему-то обращаясь к Гедимину. — Живых-то особей у меня нет. А выходит — верно. Два из трёх окислителей. Не один, не все три, а два. Такой вот обмен веществ.

Гедимин мигнул.

— Что, и эти твари — не отсюда?

Он попытался представить, как плавучий «жук» пересекает безводный Край под металлическими и кислотными ливнями. «Разве что в месяце Воды и при очень сильном везении…»

— Тут что-то… что-то другое, — отозвался Вепуат, глядя на экран. — Почему два, а не один? И зачем ирренций?

«Ирренций!» — Гедимин наконец вспомнил, зачем пришёл, сердито фыркнул и заглянул в разделитель. Ещё немного жижи из бака вытекло в отдельный резервуар. Сырая глина чавкнула.

— Надо как-нибудь провести нормальные раскопки, — снова подал голос Бозек. — Снять глину по слоям. Хотя бы будем знать, что из фауны лежит выше, а что — ниже.

— Ты ещё учитывай, что река-то разливается, — пробормотал Вепуат. — И размывает…

В дальнем, надёжно экранированном отсеке было тихо — плотно пригнанная створка легла внахлёст, не пропуская звуки. Внутри было чуть теплее. На запястье зажёгся жёлтый светодиод. Гедимин сверился с дозиметром и хмыкнул — «сигма» наплывала волнами из-за стены. Здесь, в отсеке, тоже было чему «фонить» — тут спекались и остывали ирренциевые таблетки — но стрелка-указатель дозиметра упорно разворачивалась к стене. «Хранитель наблюдает,» — сармат едва заметно ухмыльнулся. На долю секунды ему померещился на стене круглый зелёный глаз. Рассмотреть его Гедимин, конечно, не успел.

10 день Мысли, месяц Земли. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген» — долина Элид

— Уверен, что я