Обратный отсчет: Равнина - Токацин

Вепуат быстро закивал. Гедимин поморщился.

— В ангар вы его как-то запихали. Привяжи его опять к сааг-туулу.

Вепуат криво ухмыльнулся.

— Это будет перебор. Всё-таки из ангара он выйти хочет… наверное. Вот я не уверен. Вроде бы и к сааг-туулу привязывать рано, и один я его могу не вытащить… или не удержать.

— Обвяжись камешками, — хмыкнул Гедимин, вспомнив полёт над Ксаланом. Вепуат щёлкнул себя по запястью.

— Уже. Но… подстраховка ведь не помешает?

Он, не дожидаясь ответа, оглянулся на лестничную площадку. Туда поднималась группа филков со странными слоистыми поясами; секунду спустя Гедимин опознал плотно намотанные тросы-щупальца. С присосок свисали прилепленные рукавицы с крагами.

— Экхард! Вы сейчас седлайте Тикса и делайте малый круг. Эгберт! Вы со мной — будем поднимать второго.

— Надо его как-нибудь назвать, — задумчиво сказал филк, шевеля перепончатыми ушами. Гедимин быстро отвёл взгляд. «Новая мимика, мать её пробирка…»

— Вот и подумай, как, — сказал Вепуат и оглянулся на Гедимина — точнее, на что-то за его спиной. Сармат услышал электрический треск. Мимо, разворачиваясь брюхом к стене, пролетел Хиг и свалился на пол, сложив перепонки.

— Совать небесных зверей в пещеры… — он выразительно дёрнул гребнем. — Надо же было додуматься!

…Ворота ангара открылись одновременно. Под их негромкий шорох Гедимин тихо проскользнул внутрь. Глаза огромного зверя были прикрыты, но что-то поблёскивало из-под сомкнутых пластин брони. Сармат подтянулся на шипах и запрыгнул на спину, на ходу сдёргивая крюки и зацепы. Туун-шу зашевелился. Ещё секунда — и по периметру «дирижабля» открылись глаза. Гедимин сбросил ещё пару крючьев — и еле успел всадить когти в броню. Туун-шу с места рванул к выходу. Тросы затрещали, заскрежетали выдираемые анкера — и зверь вырвался из ангара. Гедимин болтался на его спине, надеясь, что тварь не сделает «бочку» — про трос-щупальце он намертво забыл.

Внизу звякнуло. Ещё секунда — и на «палубу» откуда-то сбоку спикировал Вепуат. Мимо промчался искрящий шестиугольник. Зверь пару раз дёрнулся, зашипел, стравливая воздух, и выпустил плавники. Вепуат застучал по его броне, и Гедимин почувствовал, как огромная туша разворачивается.

— Летим! — Вепуат, захлестнув сармата тросом-щупальцем, прилепил свободные концы к «палубе». Гедимин нехотя вынул когти из брони. Хусу-Таррки, на секунду севший на «палубу», покосился на его руки и дёрнул крылом.

— Крепкие у тебя когти!

Гедимин сел, огляделся. «Палубу» уже не шатало, полёт выровнялся. Вдалеке и чуть сбоку сверкнул красный «маяк» — Сарматское плато давно осталось позади. Над ним плыл, огибая холм, второй «дирижабль».

— Мы на большой круг, — бросил Вепуат, подбирая тросы управления. Таррки с треском сорвался с «палубы». Гедимин покосился на свежие борозды на панцире туун-шу. «Это как-нибудь чинится? Заживает?»

Туун-шу ударил хвостом, набирая скорость. Вепуат ему не мешал.

— Его надо вылетать, — сказал он, повернувшись к Гедимину. — Иначе мы его не пришвартуем. Два-три больших круга, чтоб размял мышцы…

Гедимин недовольно сощурился.

— Некогда мне летать. Работа.

Вепуат пожал плечами.

— Ну, не прыгать же тебе отсюда на плато. Поработают пока без тебя. Всё равно ирренция там мало, таблетки не остыли, а реактор нас и отсюда… Ядро Сатурна!

По ущелью, медленно вытаскивая туловище из разлома, брёл сааг-туул. В ту же секунду Гедимин разглядел и второго — тот уже обогнул плато и приостановился, обнюхивая землю. Из-под приподнятых пластин брони свисали узкие цветные ленты, выскобленные шкуры и всякое тряпьё. Над спиной зверя кружили «трилобиты», изредка отвлекаясь на кусты и расщелины.

Третий сааг-туул вышел из разлома, принюхался и ускорил шаг. Через пару секунд он уже грыз кусты, а «трилобиты» сновали вокруг, хватая спугнутую фауну. Из приоткрытого «люка» высунулась рука в светло-синей шерсти, сгребла вывешенную рубаху и втянулась обратно. Четвёртая бронированная морда уже показалась из разлома; следом выскочил «трилобит», нырнул в соседнюю стаю и под громкий клёкот и треск умчался обратно.

За дальним плато завыла ракушка. Гедимин уже видел сааг-туула, по середину туловища ушедшего в разлом. Он уходил из долины, и «трилобиты», разлетевшиеся по кустам, догоняли его. Ракушка снова взвыла — кто-то высунулся из-под панциря и задудел. Гедимин увидел длинную синюю морду, тёмную гриву с торчащими из неё перьями и пучками цветной шерсти, ремешки перевязи и браслеты на мохнатых руках. Одежды у существа, похоже, не было.

За плато, у «главных ворот» долины, заверещали и тут же замолкли дудки. Вой прекратился, и «сигнальщик» втянулся в «люк». Звери разбредались по долине и соседним разломам, ни на что не обращая внимания — только «трилобиты» в небе клекотали, отгоняя чужаков.

— Они ими даже не управляют, — прошептал Вепуат, завороженно глядя на «стадо». В долину зашло восемь сааг-туулов; двое, понюхав воздух и землю, ушли в ближайшие разломы, один залёг в ущелье, остальные брели, держась поодаль друг от друга. Ещё пара сотен метров — и залёг второй. Щитки его панциря, и без того растопыренные, приподнялись ещё немного, наружу выглянули синие кочевники. Один выбрался на броню и встал там, оглядываясь по сторонам. Кружащие «трилобиты» сунулись было к нему, но он отмахнулся — и стая снова взлетела. Кто-то из зверьков сел на неподвижный уже панцирь, кто-то шмыгнул в «люк». Кочевники, выбравшись из-под брони, рассматривали гравий и скалу. Кто-то копался в «грунте» узкой костяной лопаткой, кто-то шарил заострённым штырём в расселине. Двое сели на корточки и принялись перебирать камешки, иногда что-то складывая в поясные торбы.

— Сагаты, — прошептал Вепуат. Туун-шу плавно разворачивался над «стадом». Два сааг-туула залегли; остальные брели по ущелью, заглядывая в соседние низины. То один, то другой с протяжным скрипом уходил в разлом. «Ясное дело. Тут-то сожрать нечего,» — мелькнуло в голове Гедимина. «Всё давно выедено.»

На броню бредущего зверя вылез Сагат. В руках у него не было ничего, кроме рыбины, насаженной на длинную кость. Он уселся между выступами и принялся за еду. Тут же над ним повисла стая эшку-тэй. Он подбросил горсть крошек и косточек — до земли ничего не долетело, всё было поймано на лету.

Снова завыла ракушка