Екатерина Арагонская. Истинная королева - Элисон Уэйр

В июне, когда двор переехал в Виндзор, Генрих еще раз смилостивился и позволил Марии провести несколько дней с Екатериной. Дочь выглядела гораздо лучше, и это стало для матери огромным облегчением, однако в глазах Марии застыла мучительная печаль, как будто она несла на своих плечах все беды мира. Было очень кстати, что Генрих увез Анну Болейн на охоту в Хэмптон-Корт.

С отъездом короля старинные королевские апартаменты в Виндзоре показались пустыми. Но погода стояла чудесная, и когда у Марии заканчивались уроки, Екатерина брала ее на долгие прогулки в парк и наслаждалась этими мгновениями мира и покоя. Когда Генрих с Анной вернулись, Екатерина перестала покидать свои апартаменты, не желая, чтобы Мария видела, как эта женщина красуется повсюду.

Несколько раз Екатерина сталкивалась лицом к лицу с Генрихом. Он все еще на нее сердился. Ему недавно исполнилось сорок, по общим представлениям он стал зрелым мужчиной. Отсутствие наследника превращалось в трагедию. Тем не менее Генрих оставался образцом царственности и мужской красоты. Глядя на него, даже когда он бранил ее за упрямство с обиженным, осуждающим выражением на лице, Екатерина больше, чем когда-либо, томилась по их любовной близости.

Она устала от бесконечных ссор и подозревала, что он тоже. Казалось, они ходят по кругу и никуда не могут прийти. Генрих часто обвинял ее в том, что она его не слушает, но она слушала – и слышала! Только то, что он говорил, представлялось ей неразумным.

Четырнадцатого июня двор должен был покинуть Виндзор. Все было готово. В то утро Екатерина, как обычно, поднялась и прослушала мессу. Только когда после этого ей подали завтрак, она заметила, что в замке как-то непривычно тихо. Обычно, перед тем как король переезжал в другой дом, повсюду царила суматоха, но не сегодня. Екатерина встала и выглянула в окно. На верхнем и среднем дворах было пусто. Ни повозок, ни груженных поклажей лошадей, ни распорядителей, выкрикивающих команды, ни снующих туда-сюда слуг.

Она послала лорда Маунтжоя узнать, отбывает ли наконец двор.

– Мадам, – сказал он ей, – король уехал в Вудсток сегодня рано утром.

Это было странно. Генрих наверняка предупредил бы ее, что отправится в путь раньше. Однако не было сомнений в том, что он хотел ехать с леди Анной и присутствие супруги посчитал неудобным.

– Мне нужно ехать за ним?

– Мадам, я не могу ничего сказать. У меня нет указаний.

Маунтжой рассеянно перебирал пальцами золотистую бороду – это был верный знак того, что он обеспокоен.

Озадаченная Екатерина пошла в апартаменты своей дочери. Все вещи Марии были собраны и лежали в ожидании.

– Мы сегодня поедем в Вудсток? – спросила принцесса.

– Я не знаю, – призналась Екатерина. – Мы должны ждать распоряжений короля. Он не оставил никаких приказаний.

Обед был подан в одиннадцать часов, и Екатерина с Марией съели его с положенными церемониями в личных покоях королевы. Только успели убрать скатерть, как прибыл гонец в ливрее дома Тюдоров.

– Ах, теперь мы, должно быть, отправимся, – сказала Екатерина.

Однако посланец, молодой человек приятной наружности, казалось, робел передавать сообщение. Вообще-то, у него был такой вид, как будто он предпочел бы оказаться сейчас где-нибудь в другом месте. После долгой паузы гонец выпалил:

– Ваша милость, я должен сообщить вам: королю желательно, чтобы вы в течение месяца покинули замок Виндзор.

Не сразу Екатерина осознала смысл этих слов. А осознав, задрожала.

Невероятность происшедшего ошеломила несчастную. Генрих порвал с ней.

– Как бы там ни было, я остаюсь его женой и буду молиться за него, – сказала она гонцу, пытаясь подавить дрожь в голосе. Мария с изумленным лицом следила за ней. – Передайте королю привет от меня и скажите ему, как я огорчена тем, что он не зашел попрощаться со мной. И пожалуйста, скажите ему, что я справлялась о его здоровье, как положено верной супруге. Для меня будет утешением слышать, что он в добром здравии.

Гонцу было явно не по себе. Генриху наверняка передадут подправленную версию сказанного, поэтому Екатерина повторила свои слова.

Ей хотелось только одного – разрыдаться, броситься на кровать и выплакать все до дна. Но надо было подумать и о Марии – той, что смотрела на нее вопросительно и не вполне понимала, что происходит.

– Мы никуда не едем, – легким голосом и с улыбкой сказала Екатерина. – Король, ваш отец, хочет, чтобы мы пока оставались здесь.

Большего говорить не стоило. Недавно Генрих уезжал отсюда в Хэмптон-Корт, и Мария наверняка поверит, что просто в Вудстоке он уже перестрелял всю дичь. Он снова вернется. Король может передумать в ближайшие дни, и незачем расстраивать Марию, чье здоровье и без того ненадежно. Однако глубоко в душе Екатерина понимала: это окончательный разрыв.

Наверное, ей следует ждать вестей о разводе, который Генрих совершит каким-нибудь беззаконным способом. Что она будет делать тогда? Она одна, отрезана от двора и, что хуже всего, от Шапуи, ее доверенного лица и жизненно важной связи с племянником Карлом, единственным человеком, за исключением нерешительного папы, который мог ей помочь. Осмелится ли она писать ему? Или шпионы Кромвеля перехватят ее послание и предъявят его королю? Нужно найти способ, как доставлять сообщения Шапуи частным образом. Но как?

Екатерина размышляла об этом весь вечер, когда Мария уже легла спать. Подумывала посоветоваться с Марией и Маргарет Поул, как вдруг ей сообщили о прибытии еще одного гонца. Этот человек оказался англичанином и не носил никакой ливреи. Благоразумно ли принимать его? Но отсылать посланца прочь было поздно, он уже стоял перед ней на коленях.

– Ваше высочество, я прибыл от мессира Шапуи. Он решил, что будет лучше, если я не надену его ливреи. Мне приказано передать вам, что он знает о вашем положении и сделает для вас все, что в его силах.

Гонец протянул ей письмо.

Екатерина вскрыла его и прочла. Шапуи писал, что был свидетелем момента, когда королю доставили ее послание.

Екатерина читала эти строки, и сердце ее обливалось кровью от жестоких слов Генриха. Но худшее ждало ее дальше, внизу страницы…