Медвежья злоба - Валерий Петрович Кузенков

собранных у лесной тропы. – Росло бы её тут побольше, можно и за клюквой не бегать.

– Можно, но тут во все времена с брусникой негусто бывает, народ её и пробегает. Чего зря корячиться? Время потеряешь, а брусники соберёшь литровую банку. Черника тут хороша родится. Прямо ух – сколько её тут этим летом было. – Настя посмотрела по сторонам. – Кажется, как раз я её тут и собирала. Не поверишь, вёдрами.

– А мне не удалось. Как коза заболела, так вся моя черника в лесу и осталась. Еле-еле Нюську выходила. Уколы ей делали, и лекарства порошковые давала, думала, молоко теперь у неё ядовитое будет. Нет, ничего вроде. Кот и я едим и живём. Обошлось.

– А чем она болела-то? – поинтересовалась подруга.

– Кто ж её знает. Может, траву какую ядовитую сожрала, а может, кто и укусил.

– А ветеринар что сказывал?

– Говорил что-то, да разве я его мудрёные выражения запомню? Уколы Нюське колол и лекарства прописал, я ещё с трактористом Васькой договаривалась, чтобы он мне те лекарства из районной аптеки привёз. Купил, не обманул. Денег я за всё это дюже много отдала, целую месячную пенсию. Прямо ужас! Но главное – не зря! Нюська вылечилась и стала живее всех живых. Озорная, прямо помолодела, глядишь, и козлёночком меня в скором времени порадует. А может, и двумя.

При упоминании о козлятах баба Маруся улыбнулась беззубым ртом.

– Слава богу, что вес обошлось, – порадовалась за подругу Настя.

Тропа тем временем перешла в заболоченный лес, и бабушки теперь то и дело ступали сапогами в бурую торфяную болотную воду, покрывающую тропу то в одном, то в другом месте. Благо глубина луж была небольшая, и старушки, успешно преодолевая водные преграды, продолжали свой путь в глубь клюквенного болота, называемого в народе Чёртов угол. Росшие вокруг сосны становились всё тоньше и ниже. Сказывалось избыточное увлажнение местности. Рос багульник, наполняя окрестный лес характерным запахом. Медленно сгнивая, тут и там валились погибшие от большого количества воды деревья, стволы которых лежали на болотных мхах, словно на мягких перинах. Гибель деревьев приводила к дальнейшему повышению в этих местах грунтовых вод и к расширению площади болота, на которое и приходили за ягодой-клюквой люди…

Вскоре вся местность стала одинаковой. Кругом росли низкорослые сосны, мхи, кустики голубики и ещё каких-то трав, которые бабушки часто встречали и раньше, но не знали, как они называются. Эти влаголюбивые растения, пресытившись водой, испаряли на солнце столько влаги, что над болотом стоял влажный воздух и небольшой туманец.

Старушки прошли ещё сотню-другую метров, и постепенно тропа сошла на нет. Как раз в этом месте приходивший сюда народ разбредался по болоту. Клюква росла везде, и, собирая ягодку за ягодкой, люди уходили от тропы всё дальше и дальше. Опасно было одно – заблудиться. В таких местах покрутишься на одном месте, покрутишься, а через некоторое время поднимешь голову, чтобы осмотреться, оторвёшь взгляд от ягоды и не знаешь, в какую сторону идти. Сосны, небо и болото, – все одинаковые. Остаётся один ориентир – солнце. Можно, конечно, идти и по компасу. Но если компаса нет и солнце скрыто за облаками, тогда запросто можно и заблудиться. Следы на болотных мхах слабо заметны, а кричать можно сколько хочешь, всё равно вряд ли кто услышит. На Руси болота не на один километр. Бывало, люди по нескольку дней кружили в этих местах. А иногда и вовсе к дому не выходили…

Маруся и Настя договорились далеко друг от друга не уходить. Стали брать ягоду. Сорвали по одной, по второй, на моховой полянке нашли сразу с десяток, ещё десяток ягод, и вот они уже в километре от места захода на болото. Корзины под ягоды старушки взяли объёмные – на пару вёдер. И хотя клюкву они рвали споро, ягоды в корзинах быстро не прибавлялось. Чтобы процесс сбора ускорить, многие местные жители использовали так называемые «комбайны». Такие специальные приспособления, иногда похожие на маленькие саночки, а иногда в виде совков с зубьями по краям. Плохо одно: ягоду такими «комбайнами» рвут прямо с листьями и губят кустики клюквы. Сбор идёт быстро, но с болота после этого приходится выносить не только клюкву, но и много постороннего мусора. После чего ягоду необходимо откатать, от листьев и мха очистить и перебрать. Такие приспособления хороши при промышленном сборе ягоды, когда время дорого и денег хочется срубить побольше. Тогда и дерут сборщики клюкву теми «комбайнами». Так рвут, что мох вокруг по деревьям висит, и оставляют на месте ягодников «пустыню». Один вред от таких сборов. Так старушки считали. Руками ягоду брать – тут другое. Тогда ягодка к ягодке ложится. Чистенькая, любо-дорого посмотреть, и кустики клюквенные сохранены. Никогда в старину деревенские «комбайнами» ягоду не драли. Запрещали и до срока спелости собирать. Зелёную, значит. Конечно, многие хотели бы. Клюква, она – что тот помидор, в тёмном месте полежит и дойдёт. Но с такой моралью получалось, что кто первый на болото прибёг, тот и урвал… Не было раньше этого. Люди ждали срока, когда ягодка вызреет. Вот тогда её и собирали. Не то что сейчас… Так они рассуждали и, наверное, по этой причине их корзины наполнялись ягодой-кислинкой не так споро, как им хотелось. Однако к обеду по ведру ягоды в каждой корзине уже было. Таскать их за собой становилось всё тяжелее и тяжелее, бабушки утомились и присели на поваленную ветром сосёнку отдохнуть.

– Маш, какая же я дура! Поспешила и еды не взяла. – Баба Настя подтянула к себе корзинку, до половины наполненную красной спелой ягодой. Провела ладонью по клюкве.

– Всё наша спешка, – ответила та. – Прилетела ко мне ни свет ни заря. Взбаламутила. «Бежим скорее на болото, бежим. Всю ягоду поберут». Её и так уже собрали. Без нас. Вон мы сколько отмахали, а корзины не наполнили. Да и людей на болоте не видно и не слышно. Бывало, раньше там и тут орут. Видно, народ сезон уже закончил.

Маруся поглядела по сторонам:

– Насть, а мы с тобой с какой стороны-то зашли?

Настя помолчала, подумала, положила в рот несколько кислых ягод и раздавила их деснами и оставшимися зубами. Сразу расхотелось пить, так как клюквенный сок был очень и очень кислый. Настя подержала давленые ягодки во рту. Языком облизала пересохшие губы и, сделав глоток, проглотила сок и ягоды. Поднялась с бревна и, осмотревшись, уверенно махнула рукой в одну из сторон.

– Оттуда!

– Откуда знаешь? – Маша с недоверием посмотрела на подругу. Та даже обиделась.