Тайник абвера - Александр Александрович Тамоников

момент успел свалить двумя выстрелами еще и третьего врага. На долю секунды он опередил немца, собиравшегося выстрелить в него.

Буторин, присев в кустарнике у дороги, хорошо видел троих немцев, которые обходили лес по краю в направлении машины. Он ждал развязки в лесу. Там пятеро против его товарищей, и сейчас там раздастся стрельба. Главное для него – воспользоваться замешательством немцев, использовать фактор неожиданности.

И стрельба началась! Первые три пистолетных выстрела заставили немцев присесть и повернуть головы на звуки. «Рано», – с неудовольствием подумал Буторин. Ему хотелось, чтобы немцы подошли ближе, но выбора не было. Он поднял руку над кустарником и выстрелил.

С немца слетела пилотка, он дернул головой, забрызгав ближайший ствол березы кровью. Рухнул в траву. Двое его товарищей резко развернулись в сторону нападавшего, но заметили лишь неясную фигуру, метнувшуюся в сторону молодого осинника.

А дальше произошло совсем не то, на что рассчитывал Буторин. Немцы не кинулись в его сторону, видимо, стрельба в лесу заставила их вести себя осторожно. И еще вероятнее то, что они, видимо, считали, что здесь у машины отстреливается большой армейский начальник, а его помощник и водитель отвлекают врага на себя и пытаются увести их в сторону.

Двое оставшихся в живых немцев залегли в траве за деревьями и притаились. Буторину это совсем не нравилось. Он рассчитывал на быстрый ближний стрелковый бой. С пистолетом против двух карабинов выстоять сложно. Значит, надо атаковать, сокращать расстояние и стараться выбивать немцев любым способом по одному. Сидя на корточках, он поднял сухую палку и без размаха бросил ее в сторону от себя, продолжая целиться в немцев, точнее, туда, где они сейчас лежали.

Палка задела кустарник и упала в траву, издав еле слышный шорох. Но настороженные немцы его услышали и заметили место. Тут же один из них прижал к плечу приклад и выстрелил по направлению подозрительного шороха. Буторин, не видя противника, определил примерное положение его головы над прикладом карабина и выстрелил в ответ. Судя по тому, как ствол оружия упал в траву, он сумел попасть немцу в голову. Второй что-то крикнул и выстрелил в Буторина, но тот уже отполз со своего места немного назад. Две пули одна за другой пролетели над его головой довольно низко. Это заставило оперативника сместиться еще левее, за ствол дерева. Немец явно засек его движение и теперь мог взять чуть ниже, и тогда Виктору смерти не миновать.

Пистолетный выстрел, раздавшийся чуть впереди, привлек внимание Буторина, и он приподнял голову. Сосновский стоял в полный рост, засовывая один пистолет в карман брюк, а другой в кобуру на ремне.

– Все, Витя, вылезай! – крикнул он. – Занятия в тире на сегодня окончены.

Буторин поднялся, отряхивая полы шинели, и двинулся к немцам. Все трое были мертвы, и с этим ничего уже не поделаешь. В данной ситуации взять кого-то живьем было невозможно.

Сосновский посмотрел на друга и сказал с усмешкой:

– Не переживай, одного, раненного, мы все же взяли. Там Максим с ним. Давай, осмотри этих, а я займусь другими.

Оружие сложили возле машины. Убитых обыскали, но ничего, кроме сигарет, писем от родственников и личных документов, при них не нашли. Никаких признаков того, что это была разведывательно-диверсионная группа. Тем более что ни одного офицера среди убитых не было, и почти все имели на лицах трех– или даже пятидневную небритость.

Раненый, которому остановили кровь, перетянув руку у самого плеча жгутом, сидел на траве, прижавшись спиной к березе. Его трясло, как в лихорадке. Буторин достал с заднего сиденья фляжку с водкой и заставил немца выпить несколько глотков. По документам раненый был рядовым – «шутце». Звали его Райнер Фосс.

– Что ваша группа делала в лесу? – спросил Сосновский, рассматривая документы пленного.

– Мы пытались выйти к линии фронта, – нервно облизывая губы, ответил немец. – Попали в окружение во время прорыва ваших танков. Нас было десять человек, но двоих убили в деревне, когда они пошли на поиски продуктов. Мы ушли дальше в лес.

– Сколько среди вас было русских из числа курсантов разведшколы?

– Русских? – удивился немец. – Среди нас не было русских. Мы все из 386-го моторизованного полка вермахта.

– Покажи на карте, где были ваши позиции, когда вы попали в окружение, – Сосновский развернул карту участка северо-восточнее Пскова.

Немец смотрел на карту, хмуря брови, пытаясь по русским названиям понять расположение населенных пунктов и дорог. Потом он провел пальцем по участку юго-западнее Псковского озера.

– Сколько человек было в подразделении, кода вы поняли, что попали в окружение? Сто, двести?

– Нет, нас было около двадцати человек, два офицера и переводчица.

– Женщина? – удивленно переспросил сидевший рядом и слушавший допрос Шелестов. – Что было дальше? Где все эти люди?

– Мы посчитали, что лесами пробраться через линию фронта легче. Тем более когда идет такое сильное наступление и сплошной линии фронта местами нет совсем. Офицеры согласились с нами и сказали, что всем вместе пробираться нельзя. Такую большую группу сразу заметят. Мы пошли в лес, а они решили ночью озером уйти на север.

– Они – это кто?

– Два офицера, переводчица и двое солдат.

– Смотри, Михаил, – Шелестов кивнул на карту, не прикасаясь к ней руками, – они разделились и разошлись в разные стороны как раз в районе Малой Калиновки. Женщина-переводчик, возможно, русская, двое солдат. Не наводит это тебя на размышления?

– В какую деревню ушли двое ваших, где их, как ты говоришь, убили? – спросил Сосновский пленного.

Тот уверенно показал на Малую Калиновку.

Шелестов свернул карту и сунул ее в планшет. Теперь предстояла работа, которая наверняка не даст результата, но делать ее придется. И из соображений безопасности, и чтобы… знать, что результата нет. Сказал пленный правду или нет, а лес придется прочесать. Надо выяснить, какие немецкие части оборонялись здесь совсем недавно, переправлялись ли через озеро немцы вместе с переводчицей. Фиксировались ли контрразведкой, территориальными органами НКВД или милиции боестолкновения в районе Малой Калиновки. И, наконец, есть ли среди пленных, взятых здесь во время наступления, солдаты или офицеры 386-го моторизованного полка вермахта. Найдены ли после боев, именно после прохождения через эти места линии фронта, тела военнослужащих из числа этого же самого 386-го полка. Ну и самое главное, без чего не обойтись, – организовать вывоз оружия и тел убитых немцев из леса.

А Коган в это время продолжал допрашивать Лыжина и Барсукова. Он задавал одни и те же вопросы каждому из перебежчиков, а потом сравнивал ответы, мимику, жестикуляцию, поведение во время ответов.

– Как, по-вашему, – спрашивал