Мой бывший - зверь - Анна Григорьевна Владимирова

То, что я откровенно потеряла бдительность, поняла только вдох спустя.

— Что? — сделала стойку Маша. — Маман звонила снова?

— Маш, — насупилась я, прекрасно понимая, чем это все кончится. Нет, ее «анти-родительская» терапия была мне периодами нужна, но чувство вины после нее только увеличивалось. — Когда мне понадобится помощь, они поступят так же.

— Понятно. Там снова всем нужно помочь, а у тебя же личной жизни нет. Давно мы не работали с твоими мозгами — притупились…

— Ой, вот только этого мне сейчас не хватало!

— Именно. Если ты не притащишь свой зад в галерею, я приеду к тебе и буду петь под дверью «Видели ночь!»

— Маш, давай взрослеть, а?

— Я именно об этом, Яна. Нельзя позволять им отнимать твою жизнь!

Я вздохнула.

Маша со своими родителями не общалась. Но они реально того заслуживали. Ее родители — творческая элита, голубая кровь и все такое — категорически не понимали стремления Маши стать врачом. У нее помимо медицинского за плечами высшее художественное образование, собственные выставки и признание — целая «другая» жизнь, которую она вдруг резко прекратила и ушла совсем в неожиданную сферу. Сама Маша говорила, что никогда никому не была нужна по-настоящему, зато теперь в ней самой нуждаются люди, и она счастлива им помогать.

— Я еду.

— Умничка! — просияла подруга. — Жду!

***

Утро понедельника было настолько недобрым, что хотелось сдохнуть.

— Маш, ты уверена, что мне стоит сдавать сегодня кровь? — простонала я, медленно опускаясь на стул в ее кабинете. — Черт…

— Мда, Янка, — вздохнула та, тревожно глядя на меня. — Ты давай лучше на кушетку ложись…

Я, видимо, очень сильно боялась, что меня уволят. Потому что когда вчера под мелодичный джаз отзвучала Машкина антиродительская лекция, я сначала приободрилась… а потом скатилась в такое лютое уныние, что решила просто расслабиться и немного выпить. Показалось, что это вполне рабочий вариант — я забыла о том, что завтра на работу, что с Князевым у меня полгода потрясающий секс, которому завидует внушительная часть женского коллектива клиники, и даже едва не изменила ему с каким-то музыкантом, угостившим меня последним коктейлем.

Не знаю, что пошло не так.

— Когда ты успела выпить тот коктейль, блин? — ворчала Машка, заряжая капельницу.

— Ты танцевала, а я повелась на уговоры того красавчика… помнишь, с татушкой на шее… У него голос такой!..

Вену кольнуло, я дернулась.

— Черт, вот я бы тебя ему сдала, конечно, — сосредоточенно крутила Машка колесико капельницы. — Но ты была невменяема. Зря он с этим коктейлем подкатил. Идиот.

— Спасибо, что не сдала. Он бы вряд ли мне поставил капельницу с утра, — простонала я, растекаясь по кушетке. — Сделай что-нибудь. Мне нельзя в таком виде появиться перед боссом и Князевым.

При мысли о последнем меня стало тяжело дышать. А с отступлением похмелья в голове стало тесно от тревожных воспоминаний — как я лежала перед ним на кушетке топлес, как орала на него в его машине, как несла чушь на ужине… и как он сбежал на вызов.

Оставалось надеяться, что ему будет сегодня не до меня. Мне до него точно не будет дела — буду крутиться белкой. И чтобы перед начальством показаться с лучший стороны, и чтобы не думать о всякой ерунде, отвлекающей от более важных вещей. Уверена, вся эта кутерьма со слухами скоро забудется, а я так и буду собственной тени бояться. Черта с два! График операций у Князева на неделю плотный. У меня теперь работы будет еще больше — за его расписанием следить и за Павлом Петровичем все контролировать.

— Князев, кстати, уже здесь, — вдруг сообщила Маша, зевая.

— Какого черта? — вздрогнула я. — Только семь утра, а первая операция у него в полдень. Еще даже босса нет!

— Откуда я знаю? — усмехнулась она. — Может, тебя прибежал кофе поить, чтобы ты больше не угрожала никому своим стаканчиком? А то мало ли кого ты тут еще раздеваешь под таким предлогом…

— Ой, все! — прорычала я. — Бесишь!

— Как ты ожила, — улыбалась подруга.

А мне и правда стало несравнимо лучше.

— Долго еще?

— Ой все, — скопировала меня Маша, убирая иглу. — Можешь бежать. Но с анализами пока лучше повременить.

Мда, давно я так не убивала свою работоспособность. Капельница-то помогла, но я все равно чувствовала себя заторможено и еле боролась с желанием не отходить далеко от стенки. За кофе я спустилась первым делом. Благо кафетерий был еще пуст.

— Как обычно? — поинтересовались за стойкой вроде бы машинально, но нотку ехидства я уловила.

Или мне показалось?

— Ага, — сделала вид, что очень занята, пялясь в мобильный.

Расписание выглядело действительно пугающе. Надо было вчера не приключения искать, а отсыпаться в ванне, потому что следующий выходной будет нескоро.

— За счет заведения, — вдруг поставили передо мной большой стакан, совершенно точно усмехаясь.

— С чего это? — растерялась я, поднимая глаза от экрана смартфона.

— Только не делай резких движений, — послышалось угрожающее позади, и я дернулась, роняя стакан, едва сцепив на нем пальцы.

Кофе ухнуло на стойку, устремляясь водопадом к моим ногам и идеальным туфлям Князева рядом. Позади послышался мат на вдохе, а Князев вдруг сцапал меня под руку и повел из кафетерия.

— Что случилось? — хрипло потребовала я, когда мы оказались в холле.

— Тебя где вчера носило? — прорычал он натурально, ставя перед собой у лифта.

— Игорь Андреевич, — нахмурилась я, опрометчиво подняв на него взгляд. — Я не помню, когда мы решили, что это ваше дело…

Последние пару слов я почти прошептала, цепенея под его темным злым взглядом. Открылись створки лифта, и он завел меня внутрь, отгораживая от мира. И, как в каком-нибудь кино, нажал на кнопку остановки движения, стоило лифту тронуться.

— …Что вы делаете? — пролепетала я, вжимаясь в стенку.

А он вдруг схватил за шею и притянул к себе, едва не влетая губами в мои. Только на этом романтические сходства с ромкомами кончались.

— Я тебя уложу на койку — пройдешь у меня обследование под присмотром, раз ты не в состоянии по-взрослому отнестись к угрозе твоему здоровью, — процедил он мне в лицо. — Еще интоксикацию