Мой бывший - зверь - Анна Григорьевна Владимирова

Да и Вадим ничего: симпатичный, спортивный, взгляд у него… добрый, с хитринкой — не то, что у этого дикого Князева. Вадим сразу приехал за мной, подарил букет цветов в удобной коробочке, которую легко убрать в сумочку, и теперь мы следовали в кафе на ужин.

— Вадим, я не пью вообще, — оправдывалась я. — Поэтому вчера после коктейля…

— Я заметил, — усмехнулся он. — Ничего, Ян, я отвык от непьющих девушек, думал, развеселишься…

— Все утро веселилась, — проворчала я. — Хорошо, в больничке работаю, меня сразу откапали. То есть работала.

— А что случилось?

— Заявление положила на стол вот только что.

— Достали?

— Да.

— Молодец, — ободрил он. — Многие терпят ради условий. А ты отстояла себя. Уверен, начнешь новую жизнь.

Вадим нравился мне все больше.

— Кстати, да, ты пахнешь больничкой, — усмехнулся он.

«Больничка», да… Три года яркой круговерти встреч, беготни, поездок А потом Князев. И все.

— Скоро выветрится, — улыбнулась я, чувствуя, что становится не по себе.

Залезть под одеяло и разреветься хотелось все больше. Но в последнее время помогало все хуже. Я всегда начинала бодро: крупные слезы срывались по щекам в первую минуту, а потом приходило понимание — я ничего не изменю. Мне даже жалость не у кого вызывать. Единственная, кто была близка, ненавидела слезы. А остальным дела не было.

Стоило подумать об этом — и отчаяние выбросило в голову самую страшную мысль — у меня совсем нет сбережений. Увольнение по собственному ничего не даст, кроме голого расчета. Из ценных накоплений у меня останутся только бегонии. И то эти поганцы наверняка сдохнут в квартире от скуки и недостатка света.

— Ян, сюда, — подхватил меня под руку Вадим и повел вверх по лестнице. — Тут клевое кафе, тепло и музыка не ревет.

— Слушай, а ты же музыкант? — ляпнула я и тут же втянула голову в плечи, глядя на его улыбку.

— Нет, музыкант у нас Влад. Он вчера был в красной футболке. А я барменом тут работаю.

— Э… тут?

Я, туго соображая, на автомате следовала за Вадимом по узкому коридору. Он привел меня бар, в котором работает?

Вадим галантно помог мне раздеться и повел в уютный зал, наполненный теплым приглушенным светом и мелодичной музыкой. Народа почти не было — слишком рано.

Ну, пусть будет местным барменом. Кафе, вроде, уютное…

— Кать, спасибо что подменила, — улыбнулся Вадим кому-то, а мой взгляд вдруг зацепился за барную стойку с точно такими же коробочками живых цветов. Их как раз собирала миловидная девушка, сидя за стойкой с краю. А предназначались они для украшения столиков.

— Мило, — глупо улыбнулась я, едва не сдавая задом прямо от стойки.

— Кать, че там у нас есть поесть? Сообразишь? — как ни в чем не бывало поинтересовался Вадим и повел меня к дальнему столику.

Наверное, эта Катя над ним поржет в голос, когда я не вернусь из дамской комнаты. Собственно, можно было бы валить прямо сейчас, но я решила хорошенько себя наказать за глупость. Хотя что я сделала такого, кроме того, что не научилась разбираться в людях? Ну почему я? Почему я так влипаю? Или из мужчин вокруг остались только такие придурки, как этот Вадим, и такие неуравновешенные психи, как Князев?

Нет, Князев совершенно точно один в своем роде. Я весь день сегодня спотыкалась при воспоминании о нем, о его поцелуе, о моем…

— А можно воды? — прохрипела я — так пересохло в горле.

Хотелось попросить Вадима, чтобы воду мне принесли не из-под крана, а в бутылке — пока что я могу ее себе позволить. Но я не стала. И наградой мне была вода из-под крана. Я только нос поднесла к стакану и прикрыла глаза, стараясь не взвыть в голос.

— Слушай, я пойду, — подняла я взгляд на Вадика.

— Что такое? — состроил он брови домиком. — Слушай, я работаю сегодня до часу, но потом мог бы к тебе приехать…

Я хрюкнула. Нет, пожалуй, для меня этого наказания вполне достаточно. Я оставлю себе цветы и буду вспоминать сегодняшний вечер как достойное продолжение последнего дня в клинике.

— Окей, — оживилась я, поднимаясь. — Наберешь меня, ладно?

— Окей, — улыбнулся он, пожимая плечами. — Жаль, не поужинала, у нас тут кормят очень вкусно.

— А по тебе не скажешь. Такой… подтянутый, — отвесила я неловкий комплемент напоследок. — И вообще по тебе не скажешь, что ты… такой.

Готова была поклясться, что Катя уже ржет где-то под барной стойкой, но что мне Катя с этим Вадимом после хирургического? Ха! Усмехаясь, я прошлась за вещами и сбежала по ступенькам, накидывая на ходу куртку.

Но на улице меня размазало от отчаяния быстрее, чем я рассчитывала, и я побрела куда-то вперед, зябко кутаясь в куртку. Хотелось выть. И дико не хотелось домой. А когда в сумке запиликал мобильный, я не смогла его сразу найти из-за злосчастной коробки с цветами.

Звонил Князев.

— Да иди ты! — процедила я с чувством. — Ты, Пал Петрович и все, все, все!

Кроме Маши. Она еще не знает. Узнает — расстроится.

Я забрела в какое-то кафе, забилась в угол и заказала чашку чая. Подумав, взяла пирожное. А прикинув, сколько могу потратить — еще одно. Мне всегда было свойственно сгущать краски. Да потребую у босса рекомендации, устроюсь — не проблема. Меня такую с руками оторвут! Для начала отправлю резюме по своему обширному списку контактов в медицинской сфере, потом пробегусь по вакансиям… и обследую сердце наконец. Да, помочь родителям больше в этом месяце не выйдет, но племянников точно смогу свозить на прогулку. В крайнем случае у меня машина есть как неприкосновенный запас. Понятно, что не время продавать, но где наша не пропадала.

И все вроде бы выглядело неплохо…

Но снова позвонил Князев.

— Да что тебе от меня надо? — возмутилась я, глядя на экран мобильного.

Стало тревожно. Вдруг он и правда псих какой-то? Хотя я же сама сказала, что всегда в его распоряжении. Он, видимо, собрался распорядиться, а я уже уволилась. Ну пусть побегает. Пусть Павлу Петровичу выскажет! Тому полезно будет. Из райдера «звезды» я же никуда не исчезла, а тут осечка. Даже захотелось посмотреть, как босс