Колкая малина. Книга вторая - Валерий Горелов

class="v">Всем по времени прибудет и зачтется,

Великий Мир не внемлет магии Советов.

Всё прибывает в Вере и молитвенно прочтётся

В сердечном ритме непрочитанных поэтов.

Суета

Змеиными глазами можно сердце заморозить,

А грязные слова слезами не отмыть.

Можно всё вокруг себя угробить,

А в личном плане триумфально победить.

В парадоксах, словно в новеньких калошах,

Которые до крови ноги натирают,

Застучали зубы на полных оборотах,

И страхи, словно змеи под шкуру заползают.

Стыдно малодушничать и прятаться за спины.

Самолёт при взлёте выходит на разбег,

Водку пьют под крышей воровской малины,

И чёрную икру ест белый человек.

Всё, что было сказано — суета сует,

А тому, кто нашу жизнь хотел обговорить,

Будет борщ прокисший на обед,

И только одна спичка, чтобы прикурить.

Болтовня и суета — наши экскременты,

Нас любая пропаганда строила в шеренги;

Мы однажды согласились на все эксперименты

За большие лозунги и маленькие деньги.

Там, где бриллианты — лучшие друзья,

Там безраздельно правит Сатана.

Мы очень долго слушали, что можно, что нельзя,

И что на свете правда всего только одна.

Сценки

Вчера была программа для вас, пенсионеры,

Где разыгрывались сценки комфорта проживания

Жителей неолитической пещеры

И современного квартирообитания.

Ветерану делается дурно, как будто его бьют,

Когда приходит счёт от благ цивилизации,

Когда судебными повестками трясут

И читают бесконечные нотации.

А в пещере жарится кабаний карбонат,

И набирают ожерелье из когтей орла,

Дети чешут за ушами прирученных волчат

И немощных не гонят от огня.

Конечно, несравнимы те сценарии,

И наши старики — не ровня дикарям,

Ведь за них воюют их парламентарии,

Но только надо оплатить проценты по долгам.

В пещере уж совсем условия простецкие,

И там о конституции могут лишь мечтать,

А вы-то — люди настоящие, советские,

Всегда за интересы Родины умели постоять.

Доберитесь до Сбербанка, чтобы пенсию отдать,

И можно будет жить и не тужить,

И не понадобится темнотой себя пугать,

Из страха света лишнего спалить.

Танцплощадка

В середине сентября уже холодно в горсаде,

Где танцплощадка оштакечена покрашенным забором,

Дружинники в повязках стоят как на параде,

А кто-то рядом из горла угощается кагором.

В ракушке сцены строится вокал,

Струны подтянули ещё вполоборота.

Это подключают к электричеству «Урал»,

Вот у нас такая вечерняя суббота.

Заиграла музыка, загадочно мигая,

Я сегодня девочку пригласить решусь.

Я с ней буду танцевать, к сердцу прижимая,

Если с кем-нибудь опять не подерусь.

Я себя вести пытался как плейбой,

Но меня прибило от сладкого кагора,

И она теперь решает, с кем пойдёт домой,

Может с тем здоровым, что трётся у забора.

Я от Валеры Ободзинского просто завожусь,

И в подъезде возле дома у неё стою.

И опять, наверное, подерусь,

Но ни на шаг отсюда не уйду.

Она ведь пахла как вечерняя фиалка,

А тот пришёл с друзьями, несмотря что был амбал,

Но недолго продолжалась эта свалка,

Я из кармана финский нож достал.

Нинка

Ей раньше по заказу на праздник платье шили

И розовую блузку по профилю фигуры,

Но нас не это, нас манеры удивили,

В горячем исполнении новой диктатуры.

Коротенькая стрижка под красною косынкой

И тоненькие ножки в ушитом галифе,

Когда-то эту девочку мы знали просто Нинкой

И вроде были с ней по-братски наравне.

Сейчас она целует только комсомольцев

И комиссара с бантом на груди,

А мы теперь просители или богомольцы,

И с нами ей теперь не по пути.

Это словно сон в горячечном бреду:

Нинка топит в полынье расстрелянных вчера,

А нам бы хоть какую-то судьбу,

Но лишь бы не идейная война.

Она теперь среди оглохших и ослепших

В плясках неприкрытого цинизма,

Среди подонков, бесконечно оборзевших,

В зад целует призрак коммунизма.

Пожелание тебе, незрячей и глухой,

Во всем задора олимпийского.

Это для тебя рецепты с книги поварской

С экслибрисом от Феликса Дзержинского.

Чтобы всем

Надо что-то поменять — скиньте обороты,

А, приближаясь к повороту, надо тормозить,

Но предварительно с себя смойте нечистоты

Прежде, чем кого-то правде научить.

Кто-то заплевал фитили в лампадах.

Что-то ведьмы прячут в грязных рукавах.

Современная мазня — в золотых окладах,

И новые проценты на вечных должниках.

Кто сморкается на новые обряды,

Тот не пророс холопскими долгами,

Но не ряженые в новые наряды

Будут за железными дверями.

Кому-то хочется ходить в застиранных штанах,

Сшитых по лекалам галифе,

И наводить зеркальный блеск на сапогах,

И чтоб товарищ маузер всегда был в кобуре.

Бабы еще много сумеют нарожать,

Они-то не сбавляют обороты,

Но если взялись прошлым воспитать,

Переименуйте в школах классы в роты.

Аист не приносит маленьких детей,

Он своих младенцев пожирает.

И зачем за здравие наставили свечей,

Если поколенье вымирает?

Бред

С корки хлеба облизали варение черничное

И солью освежили язвы примирения;

Суп в кастрюле скис, и завонялось личное