Начало эры разума - Уильям Джеймс Дюрант

то есть закону разума и естественной справедливости, соответствующему божественному моральному кодексу и превосходящему все «позитивные» (созданные человеком) законы. Функция короля — поддерживать закон, позитивный, естественный и божественный; он — инструмент, а не диктатор закона. «Подданные…, рассматриваемые как единое целое, должны считаться абсолютными владыками и владельцами королевства». Но кто должен определять, является ли король тираном? Не народ как толпа, «это чудовище с бесчисленными головами»; пусть решают магистраты или какое-нибудь собрание, например Генеральные штаты Франции. Каждый частный человек не должен следовать своей совести; он примет свои желания за совесть, и наступит хаос; но если магистрат призовет его к вооруженному восстанию, он должен подчиниться этому призыву. Если же тиран — узурпатор, он может быть справедливо убит любым человеком.4

Конфликт сил и идей обострился, когда умер герцог Аленсонский (1584) и Генрих III признал Генриха Наваррского наследником престола. В одночасье гугеноты перестали говорить о тирании и низложении и стали ярыми сторонниками легитимности, ожидая, что хрупкий король Валуа скоро рухнет и уступит Францию протестантам Бурбонам. Виндикация, еще недавно бывшая гугенотским манифестом, была отвергнута, а сам Хотман провозгласил, что сопротивление Генриху Наваррскому — это грех.5 Но большая часть Франции содрогалась при мысли о короле-гугеноте. Как мог протестант быть помазан церковью в Реймсе? И разве может кто-то без такого помазания быть законным монархом Франции? Ортодоксальное духовенство, возглавляемое ревностными иезуитами, осудило престолонаследие и призвало всех католиков к Лиге. Генрих III, которого захлестнула волна, присоединился к Лиге и приказал всем гугенотам принять католичество или покинуть Францию. Генрих Наваррский обратился к Европе с призывом признать справедливость его дела, но папа Сикст V отлучил его от церкви и заявил, что как закоренелый еретик он не может наследовать трон. Теперь Карл, кардинал де Бурбон, объявил себя презумптивным наследником. Екатерина вновь попыталась заключить мир, предложив поддержать Наварру, если та откажется от протестантизма; он отказался. Он выступил в поход с армией, частично состоящей из католиков, захватил полдюжины городов за столько же месяцев и разбил при Кутрасе армию Лиги, вдвое превосходящую его собственную (1587).

Гугеноты, составляющие примерно двенадцатую часть населения,6 удерживали половину крупных городов Франции.7 Но сердцем Франции был Париж, и Париж страстно поддерживал Лигу. Недовольная полусерьезной поддержкой Генриха Ill, Лига создала в столице революционное правительство, состоящее из представителей шестнадцати округов; «шестнадцать» вели переговоры с Испанией о вторжении испанцев в Англию и Францию и планировали захватить личность короля. Генрих послал за швейцарскими гвардейцами; «шестнадцать» призвали герцога Гиза взять под контроль Париж; король запретил это; герцог приехал и был приветствован населением как глава католического дела во Франции. Генрих III, униженный и поклявшийся отомстить, бежал в Шартр. Затем, снова потеряв самообладание, он отрекся от Генриха Наваррского, назначил Генриха Гизского главнокомандующим королевскими войсками и созвал Генеральные штаты на совещание в Блуа.

Когда делегаты собрались, король с гневом отметил почти королевские почести, оказанные Гизу. В один из дней он в ярости уговорил нескольких своих помощников убить герцога. Он пригласил его на частную конференцию; когда молодой дворянин приблизился к комнате короля, девять нападавших закололи его до смерти, а король, открыв дверь, с восторженным удовлетворением смотрел на выполненную цель (24 декабря 1588 года). Он приказал заключить в тюрьму лидеров Лиги и убить брата герцога, кардинала де Гиза. В гордости и ужасе он сообщил о своем подвиге матери. Та в отчаянии сжала руки. «Вы погубили королевство», — сказала она ему.

Через двенадцать дней она умерла, в возрасте шестидесяти девяти лет, измотанная обязанностями, тревогами, интригами и, вероятно, угрызениями совести. Вряд ли кто-то сделал паузу, чтобы оплакать ее. Ее похоронили в общей могиле в Блуа, а когда поступило предложение предоставить ее останкам усыпальницу, которую она приготовила в Сен-Дени, Шестнадцать объявили, что если ее тело привезут в Париж, то они бросят его в Сену. Половина Франции осудила Генриха III как убийцу; студенты прошли по улицам, требуя его свержения; теологи Сорбонны, поддержанные папой, отпустили народ от верности королю, а священники призывали к вооруженному сопротивлению ему повсюду. Сторонников короля арестовывали; мужчины и женщины толпились в церквях, боясь, что их примут за роялистов. Памфлетисты Лиги переняли политическую идеологию гугенотов: народ объявлялся суверенным, имеющим право через Парламент или магистраты сместить тирана; любой будущий король должен подчиняться конституционным ограничениям, а его главной обязанностью должно быть насаждение истинной религии — в данном случае католицизма.8

Генрих III, находившийся в Туре с дворянами и солдатами, оказался между двумя ужасами. Армия Лиги под командованием герцога Майеннского наступала на него с севера; армия Наварры, захватывая город за городом, наступала с юга; одна или другая сила должна была захватить его. Генрих Гугенот ухватился за эту возможность; он послал Дюплесси-Морнэ предложить королю союз, защиту и поддержку. В Плесси-Тур оба Генриха встретились и поклялись во взаимной верности (30 апреля 1589 года). Вместе их армии разгромили Майенну и двинулись на Париж.

В обезумевшей столице монах-доминиканец Жак Клеман горячо слушал обличения Генриха III как убийцы. Его уверяли, что великий поступок во имя божественного дела снимет с него всю вину за грехи; горе и красота Екатерины, герцогини Монпансье, сестры убитых Гизов, взволновали его. Он купил кинжал, пробрался в королевский лагерь, ударил короля ножом в живот, был убит стражниками и умер в уверенности, что находится в раю. Генрих Валуа умер на следующий день (2 августа 1589 года), умоляя своих сторонников перейти на сторону его кузена Наваррского. Хаос охватил осаждающую армию; большая ее часть растаяла; предполагаемое нападение на Париж было отложено. В городе радость Лиги и ее приверженцев доходила до исступления. В некоторых церквях на алтарь поместили изображение монаха;9 верующие приветствовали убийство как самое благородное деяние Бога со времен Воплощения Иисуса Христа.10 Мать Клемана привезли из провинции, проповедовали в церквях и приветствовали священным песнопением: «Да будет благословенно чрево, родившее тебя, и сосцы, давшие тебя».11

III. ДОРОГА В ПАРИЖ: 1589–94 ГГ

Генрих Наваррский переживал кризис своей жизни. Внезапно он стал, по закону и традиции, королем Франции; но почти так же внезапно половина его войска покинула его. Дворяне, прилепившиеся к Генриху III, разъехались по своим поместьям; большинство католиков в его армии исчезли. Две трети Франции решительно