Фронтовой дневник (1942–1945) - Василий Степанович Цымбал

из свиных отбивных с тушеным картофелем, из молока и кофе. Причем все это я готовил не порционно, а так, чтобы каждый нажрался до отвалу.

Я боюсь, что все мы заболеем желудками.

Обстановка в нашей квартире не блестяща: две кровати, кушетка, шифоньер, шкаф, два стола, четыре стула. Но замечательны у нас стенные часы. Когда они бьют, то все умолкают и слушают этот музыкальный бой, являющийся имитацией колокольного звона в костеле.

Вот так мы прожили этот день. Вечером говорили о посылке. Я бы с удовольствием послал радиоприемник, которых здесь много, но он, во-первых, тяжелее 5 килограммов, во-вторых, радиоприемник не примут.

11 февраля 1945 г.

Уже в эти два дня я почувствовал, что мы перешли к первобытному, животному образу жизни. Газет у нас нет, радио мы не слышим, русской книги не видим, ничего не знаем. Говорят, что происходит совещание Рузвельта, Черчилля, Сталина. Но люди это знают, как в Обломовке345, понаслышке.

Я не напрасно вспомнил Обломовку. Мы сейчас живем именно так. Ребята жрут под завязку мясо, молоко. Особенно Саша Букатов и Иван Павлович Сверчков.

Сегодня я делал котлеты из свинины, каждая весом гр. по 250–300. Этих котлет я отпустил по 3 штуки на каждого. Я еле съел две, но ребята ели бы еще, хотя до котлет было много мяса в супе, а после котлет было молоко и кофе.

После еды все еле доползают до кровати и заваливаются спать. И тогда телефон звонит, хоть лопни, никто не проснется и не поднимется. Комната постепенно наполняется запахом, который характерен для свинарника. Вот так и мы живем, как свиньи.

13 февраля [19]45 г.

Продолжаем жить в Левиттене в 8 км от передовой. Сегодня противник обстреливал наш поселок, в котором вчера расположился госпиталь.

Мы мало ощущаем передовую. Едим по-прежнему до отвалу. Так мы не ели и в гражданке. Сегодня, например, утром был суп со свининой, на второе жареная свинина с гречневой кашей, на третье – молоко, на четвертое – кофе.

Саша Букатов разъелся настолько, что начал критиковать мою кашу. Дескать, не отделяется крупинка от крупинки, хотя каша была сварено вполне хорошо. Я обиделся и посулил Саше говна на лопате, за что он целый день на меня дулся.

В обед, кроме прочего, я еще готовил молочную кашу.

Корова не обижает нас и ежедневно дает нам 10–12 литров молока, что для нас вполне достаточно.

Сегодня мы в соседнем хуторе устраивали баню. Хорошо вымылись и выстирали белье. Свои грязные, рваные и застиранные рубашки я выбросил и заменил их новыми и чистыми немецкими, предварительно выстирав и выутюжив их. Я так точно поступил бы и с кальсонами, но кальсоны не попадаются.

Сообщают, что закончена ликвидация группировки в Будапеште, и комендант, генерал-лейтенант346, вместе со штабом взят в плен.

Тетрадь № 10. Война с Германией.

С 15 февраля 1945 г. по 14 июня 1945 г.

Восточная Пруссия и дорога на Дальний Восток

В. С. Цымбал

Полевая почта 33890

Нашедшего прошу переслать по адресу

полевой почты или по адресу:

Краснодарский край, гор. Ейск,

ул. Харьковская, 18,

Паращевиной Т. А.

15 февраля 1945 г.

13 февраля в Крыму закончилось совещание руководителей трех держав. Решен вопрос об окончательном разгроме Германии и об оккупации ее. Разрешен вопрос о послевоенном устройстве мира.

Руководители трех держав постановили организовать новое временное правительство Польши. Рекомендовали Тито347 и Шубашичу348 организовать временное правительство Югославии.

Закончена ликвидация противника в Будапеште.

Мы живем под Кенигсбергом, в 8 км от передовой. Вероятно, завтра передвинемся в другое место. Вахтеров уже уехал сегодня. Сверчков привез несколько писем. Два от Мещеряковой. Одно из них было возвращено и послано вновь. Вот цитаты из письма от 31.10.44 г.:

У Юры открылись приобретенные в Ейске способности к путешествиям за счет уроков, к проказам, которых местные дети и придумать не могли. Его учителя выгоняют с уроков, ловят за куревом, отбирают книги и т. д. Мы стали ссориться. Вчера он мне заявил, что и сам не рад тому, что не умеет себя вести, как подобает ученику. Мне страшно неприятно слышать ежедневные жалобы учителей.

В другом письме от 13.12.44 г. она пишет:

С Юрой все утряслось. До него дошло, что у меня и так достаточно забот, и ему пора понимать, что такое хорошо, что такое плохо. Он избран старостой класса и помогает устанавливать порядок в классе. Решил готовиться в комсомол. Все это обязывает его быть организованным. Юра уже не мальчик, а подросток. Мне странно иногда становится; он рассуждает по-взрослому, ведет себя как не оперившийся, но уже петушок.

В письме от 5.1.45 г. она пишет:

Юра томится по тебе, очень беспокоится, если долго не пишешь.

Вторую четверть он окончил успешно. По всем предметам 5, только по алгебре 3. Работает много, удивляется, как это мне удалось приучить его усидчиво работать. С учителями подружился. Я жалоб на него уже не слышу. На елке читал отрывок из «Мцыри». Прочитал очень хорошо. Дома послушный. Помогает по хозяйству, но упрямство еще есть.

Юра в письме от 31.X.44 г. пишет:

Я обеспокоен твоим долгим молчанием. Вот уже два месяца от тебя нет писем. Где ты и что с тобой – об этом я ничего не знаю.

В Ейск приехал Г. Н. Красовский и стал директором педучилища. Тамара Михайловна уехала в Пашковскую. Выходит, что Тамара Михайловна все распродала и увезла с собой, а мы остались в том, в чем есть.

Получил еще незначительные письма от Дагаева и Анисимовой (Дмитренко).

Интересное письмо прислала Валя Бардакова. Цитирую:

Василий Степанович, родной! Сегодня получила ваше письмо. Я бегала, прыгала, как ребенок. Я целовала это письмо, потому что оно написано вашей огрубевшей рукой. А в конце я ревела. Я не могу представить вас в такой обстановке, где вы сейчас. Я всегда думала, что вы всегда чисты и опрятны и по-прежнему с такими же нежными, почти детскими пальцами, как в педучилище. Как обидно за все то, что вам приходится переносить сейчас! И вот сейчас, как никогда, хочется увидеть вас, согреть вас своей лаской, прижаться к вам и долго, долго плакать. Как хочется разделить ваши трудности, хочется помочь вам, сделать хотя бы небольшое, но приятное для вас дело.