Фронтовой дневник (1942–1945) - Василий Степанович Цымбал

Я бы с радостью пожертвовала всем, ради хотя бы небольшого улучшения теперешней вашей жизни.

… Может, хотя бы письмами я буду немного согревать вас. Я иногда представляю, как я после войны встречу вас, как я брошусь к вам. Но когда это будет? О боже!

16 февраля 1945 г.

Продолжаем жить в Левиттене, в поселке на подступах к Кенигсбергу. На переднем крае некоторое затишье, только для порядка бухают батареи, ведя артиллерийскую дуэль.

На передовую везут боеприпасы, идут танки. Оттуда везут раненых в госпиталь, который расположен рядом с нами.

Немецкого населения здесь нет. Военных тоже мало. Позавчера мы ходили по домам разыскивать печку, чтобы устроить баню, и неожиданно в одном доме наткнулись на немцев – старика и старуху. Мы с любопытством смотрели на них. Они встретили нас как обреченные и ко всему готовые. В их глазах не светился страх и ужас. Нет, их глаза были полны самым неподдельным безразличием.

В нашем доме живет одичавшая и ожиревшая от валяющегося кругом мяса старая кошка. Я хотел ее поймать, но она убежала.

В соседнем доме, в причнике349, забившись в угол, живет собака. Днем я ее никогда не видел и застал ее там крепко спящей. Она бодрствует, очевидно, по ночам.

Корова наша по-прежнему доится и снабжает нас два раза в день молоком. Свиные туши постепенно начинают протухать.

Ребята уже объелись и свинины, и молока и почти ничего не едят. Саша Букатов, засоривший желудок, лежит на полу и стонет. У него ноет под ложечкой и позывает на рвоту. Я боюсь, чтобы он не отравился. Сегодня он решил сделать молочный кисель из «крахмала» – «мондамин»350. Я попробовал на язык этот крахмал. Он был соленый. Я сказал, что это не крахмал. Но Саша все-таки смаковал его, сварил кисель и, кажется, немного съел его. Боюсь, не приключилось бы с ним чего плохого.

Днем я часа два уснул и сейчас пишу письма. Видел я во сне Т. А. Будто война окончилась, и я вернулся к ней. Была летняя теплая безлунная, но светлая ночь. У Тамары все укладывались спать – бабушка, мать Тамары, брат ее, его три товарища и сама Тамара. Они уходили куда-то в комнаты. Я намеревался спать с Тамарой и пошел ее разыскивать. Со мной была Галочка. Мы ходили вместе с нею и в полумраке видели спящих людей. Было совершенно тихо. Я поражался, что этот маленький одноэтажный домик имеет так много комнат, веранд и всяких пристроек. Уже на рассвете мы с Галочкой увидели Тамару на веранде за пальмой. Я сказал, что ищу ее. Она довольно бесстрастно ответила, что мне не следовало ее искать, а нужно было ложиться спать на диване.

18 февраля 1945 г.

В Левиттен вчера вечером пришел запасной полк. Сегодня мы не найдем покоя от покушений на наше имущество. Бойцы запасного полка голодны, как церковные крысы, и тянут все что попадет. Сегодня у нас из кладовки один боец утащил пол-поросенка (кг 10). Мы с Вахтеровым увидели и побежали за ним в соседний дом. Укравший кинул поросенка под нары и накрыл его шинелью. Я вытащил поросенка назад. Тогда человек 5 бойцов стали просить, чтобы я отрезал им мяса, и наперебой стали любезно предлагать кинжалы, финки и ножи. Я отрезал кг 3, и мы разошлись миром. Потом у нас утащили фонарь «летучая мышь», я настиг вора на чердаке и фонарь отобрал. Затем несколько человек пытались увезти наши дроги. Теперь мы боимся за свою корову и лошадей. Живем здесь целую неделю, но до этого дня ничего подобного не видели.

Мы закрыли все двери, но все равно каждую минуту уже кто-нибудь в коридоре, забравшись через чердак, или лезет в окно, чтобы что-нибудь утащить.

За вчерашний и сегодняшний день я написал 17 писем. Надо бы написать еще штук 5, но у меня кончились конверты. С письмами я поторопился, предчувствуя, что не сегодня завтра нам придется сниматься и передвигаться в другое место.

22 февраля 1945 г.

Канун праздника, дня Красной Армии, а нам даже не доставили продукты в Левиттен, в котором мы продолжаем жить. Правда, мы не нуждаемся, т. к. свинина у нас еще есть (дня на три), корова продолжает доиться, сало тоже есть, картошки сколько угодно, даже есть немного муки. Но нам нужен табак, сахар, да и праздничных по 100 гр. водки выпить было бы неплохо.

Молоко в пресном виде нам надоело, и теперь я делаю простоквашу, творог, мацони. Сегодня, например, мы ужинали жареный картофель с жареной свининой, сырники с мацони, молоко кипяченое, кофе, чай.

Жизнь стала несколько разнообразней.

Запасной полк занял все дома и квартиры рядом с нашей. Мы от этого пострадали, т. к. у нас украли полмешка муки, несколько мешков овса для лошадей и еще кое-что. Да, иногда они у нас выдаивают корову раньше нас. Но зато кругом произведена очистка помещений и дворов от всякого хлама, мяса, туш и неубранных трупов. Очищен и наш двор. Стены к празднику расписаны лозунгами, у домов натыканы в землю елки, что несколько скрывает разрушения.

Вчера рядом с нами в сарае была звуковая кинопередвижка, и я видел «Зою»351, кинофильм о Зое Космодемьянской352. Картина слабенькая, хотя о ней и кричали много. Неудовлетворительно показаны эпизоды, прославившие Зою, деятельность в партизанском отряде и ее героическая смерть. Мне понравился эпизод «Ей шла семнадцатая весна», момент, когда Зоя со своим товарищем возвращались из пригородов Москвы, где они гуляли. Запомнились ее ноги, несколько напомнившие мне ноги Азы Христенко.

Линия у нас работает хорошо. Повреждений нет. Моя работа в основном состоит в приготовлении пищи. Вчера с Сашей Букатовым мы очищали от всякого хлама кладовку.

Сегодня я ходил мотать провод, который снимается впрок с линии. Без тамбура мотать очень неудобно. Провод сталистый и не покоряется.

Поработав минут 30 и достаточно заделав грязью свои теплые брюки и гимнастерку, которые только вчера я с таким трудом выстирал к празднику, я решил делать тамбур353. Федоров, работавший со мной, поддержал мою инициативу. Мой взор остановился на соломорезке, на ней было маховое колесо и, что самое главное, шкив. Я нашел подходящую по диаметру шкива деревянную бочку, мы с Федоровым распилили ее пополам, половину бросили, а половину набили на шкив и приколотили к нему гвоздями. Потом к шкиву же прибили крестовину, тамбур был готов, и дело у