The Transformation of the World: A Global History of the Nineteenth Century - Jürgen Osterhammel

теряла, хотя турки неоднократно оказывали сопротивление. После 1780 года началось завоевание Кавказа; оно оказалось долгим и было завершено только в 1865 году, но кульминация пришлась на 1830-е годы в ходе разгрома вновь объединившихся чеченцев. К концу царствования Екатерины представители Российского государства установили отношения с широким кругом народов и государств восточной Евразии - от сибирских этнических групп (которые ранее общались только с трапперами и землепроходцами), различных татарских групп и казахских орд до императора Грузии. Что касается других империй, то она поддерживала связи не только с османами, но и с Китаем (давний договор о границе был подписан еще в 1689 г. в Нерчинске), Ираном (который до войны с Россией 1826-28 гг. был склонен к экспансионизму, в 1795 г. разрушив большую часть Грузии и унеся десятки тысяч ее жителей) и, конечно, с Великобританией (с которой она вступила в коалицию в 1798 г. против революционной Франции).

Несмотря на эти основы, реальное строительство многонациональной царской империи и ее экспансия на другой конец азиатского континента произошли в XIX веке. Точные временные рамки этой не имеющей аналогов в Евразии экспансии можно обозначить так: от (отчасти лишь номинального) присоединения Грузии в 1801 году до поражения России в войне с Японией в 1905 году.

Хотя сам Фредерик Джексон Тернер в своих поздних работах предостерегал от слишком упрощенного представления о едином, непрерывном фронте пионеров, движущемся на запад через Северную Америку, условия в Новом Свете были несравненно проще, чем на многообразных рубежах Евразии, охваченной российским влиянием. Огромное разнообразие здесь было обусловлено географией и экологией, социальными и политическими формами различных этнических групп, характером политики царизма и решениями русских военачальников на местах. О пограничной политике можно говорить, по крайней мере, с того момента, когда в 1655 году царь заключил пограничный договор с калмыками - не поработительный, а более или менее равноправный. Таким образом, на раннем этапе российское государство взяло на вооружение тот инструмент политики, который с самого начала использовали США в отношениях с индейскими народами. Договорные соглашения, даже неравноправные, предполагают наличие у обеих сторон минимальной свободы передвижения и умения вести переговоры. Поэтому они характерны не для полноценного колониализма, а в лучшем случае для его предварительных стадий. Договоры, подобные договору 1655 года, первоначально служили для умиротворения более сильных в военном отношении соседей по границе, но последующая политика царизма развивала широкий спектр вариантов - от умиротворения до геноцида. За ними никогда не стояла единая концепция имперской экспансии и внутреннего колониального управления. Поэтому каждый из рубежей следует рассматривать отдельно, как это обычно делается в современных исторических исследованиях.

Царская империя и Северная Америка в сравнении

Проблематика евразийского фронтира не может быть сведена здесь к сведению многонациональной царской империи к России. Скорее, мы рассмотрим специфику евразийских границ в сравнении с Северной Америкой.

Во-первых, вплоть до основания США - фактически до англо-американской войны 1812 г. - наиболее могущественные индейские народы оставались в определенной степени внешнеполитическими партнерами белых поселенцев, в отношениях, примерно аналогичных тем, которые существовали между царским государством и татарами, киргизами и казахами. В обеих частях света значительный сдвиг в соотношении сил произошел только в 1800 году. В Северной Америке индейцы так и не были интегрированы в общество по ту сторону границы, где жили поселенцы, но именно эта исключительность границы сделала возможным формирование "срединного пространства", смешанной или переходной зоны контакта. В отличие от этого, по выражению Андреаса Каппелера, царская империя имела «древние традиции полиэтнического симбиоза, восходящие к средневековью». Входившие в ее состав нерусские народы не были полностью безоружными, а их элиты в определенной степени признавались русскими в качестве самостоятельных аристократий. Более того, в неопределенных зонах на окраинах империи (на территории нынешней Украины и в других регионах) с конца XV в. существовали полуавтономные военизированные казачьи общества - форма, не имеющая аналогов в Северной Америке, но во многом схожая с бандейрантес в Бразилии. Казаки были типичными жителями приграничья, мало чем отличавшимися по образу жизни и военной тактике от соседних степных кочевников, таких как ногайские татары или калмыки. Издавна опасавшиеся царя, они вовсе не были охотными орудиями центральной власти в ранний период Нового времени.

Такие особые общества были преходящими по своей природе, поскольку в определенный момент они становились препятствием для развития прочных имперских или национальных структур. Подобно тому, как британское государство в 1720 г. приняло энергичные меры против карибских пиратов, ранее служивших ему в войнах с французами и испанцами, позиции казаков становились все слабее по мере того, как они теряли свою полезность в качестве буфера против степных кочевников и как царское государство напрямую отвечало за свои потребности в безопасности. Было бы неверно представлять себе казаков как "европейских" борцов с бесчинствующими азиатскими ордами. Во многом по своей социальной организации и культурным моделям они были ближе к своим соседям-кочевникам, чем к основному населению России. Особенно это проявилось на Кавказе, где терские казаки и горские народы Кавказа жили в тесном контакте, отражая боевую культуру друг друга. Для казаков русские купцы и караваны были более легкой добычей, чем их вооруженные соседи. В первой половине XIX века, когда царское государство принуждало терских казаков к борьбе с кавказскими народами, многие из них разделились в своих убеждениях или даже перешли на другую сторону, приняв ислам. Только в 1824 году они были официально приняты в состав Российского государства, что обязывало их нести службу и платить налоги.

Во-вторых, нельзя недооценивать роль армии США в боевых действиях с индейцами. Если не считать перерыва в Гражданской войне, то наибольшее количество войск на границе было развернуто в период между войной с Мексикой (1846-48 гг.) и испано-американской войной (1898 г.). Кульминация активности армии на американском Западе совпала с наступательными операциями царизма на Кавказе и против эмиратов Средней Азии (прежде всего Хивы и Бухары). Наиболее заметным отличием было то, что американская армия обеспечивала фланговую защиту частных поселенцев, участвуя, в конечном счете, в крупных полицейских операциях, а не в завоевательных кампаниях, в то время как царская армия стала инструментом завоевания, которому не предшествовали и не следовали сельскохозяйственные поселения. Продолжая прежнюю тенденцию, российское государство проявляло больше таланта к военным действиям, чем к планомерной организации новых поселений. Не обошлось и без экономических мотивов: завоевание Средней Азии вступило в решающую фазу в 1864 г., когда Гражданская война в США помешала поставкам хлопка для российской текстильной промышленности и Москва искала альтернативные источники. Более того, стратегические цели в противостоянии с Османской