Лэшер - Энн Райс

На этот вопрос мой собеседник не мог ответить суверенностью. Он сообщил лишь, что земли были очищены по распоряжениюправительства Англии, а их несчастных, едва ли не умиравших от голодаобитателей переселили в иные места — как утверждали, ради их же блага. Конечно,все это было прискорбно. Весьма прискорбно. Кстати, многие местные жителипереселились в Америку, заметил профессор и поинтересовался, не доводилось лимне слышать что-либо об изгнании горцев. Я заверил его, что ничего не знал обэтом трагическом эпизоде.

— Я рассказал вам все, что знал сам, — завершилпрофессор свою речь. — К сожалению, больше ничем помочь не могу. Не скрою,мне хотелось бы располагать более полными сведениями.

— Вы непременно получите такую возможность. Япредоставлю в вае распоряжение средства для дальнейших исследований, —пообещал я.

Потом я попросил профессора сопровождать меня в Доннелейт.Однако новый мой знакомый наотрез отказался, объяснив свой отказ тем, чтопрогулки по горам ему давно уже не по силам.

— Я люблю эту долину, — сказал он. — Но в последнийраз я был там много лет назад, с одним из агентов амстердамского ордена,человеком блестящего ума и самой широкой образованности. Звали его АлександрКаннингем. Разумеется, он оплатил все расходы, связанные с нашим путешествием.Мы провели в долине целую неделю. Не скрою, мне порядком там надоело и я былрад вернуться к цивилизации. А во время прощального обеда, состоявшегося здесь,в моем доме, между нами произошел довольно странный разговор.

«Вы нашли наверху то, что искали?» — поинтересовался я уКаннингема.

«Нет, не нашел, — ответил он. — И благодарю за этоБога, если только он существует».

С этими словами он вышел, но потом вдруг вернулся.

«Позвольте дать вам один совет, дружище, — сказал он,пристально глядя мне в глаза. — Помните, что все легенды, связанные сгорной долиной, следует принимать всерьез. А еще помните, что история замкаГламз — не повод для шуток. Маленький народ по-прежнему живет в горной долинеи, если в том будет надобность, вполне может созвать ведьм на шабаш».

Естественно, я осведомился, о какого рода надобности можетидти речь. Но на этот мой вопрос Каннингем ответил молчанием. Мне показалось,он и сам этого не знал.

— А что за история замка Гламз?

— О, видите ли, над семьей Гламз тяготеет проклятие. Икогда они рассказывают о нем новому наследнику, он навсегда утрачиваетспособность улыбаться. Об этом немало написано. Когда-то я и сам побывал взамке Гламз. Так вот, возвращаясь к тому ученому из ордена Таламаска… Он,знаете ли, поразил меня своим усердием и научным пылом. Мы с ним неплохопровели время в долине, любуясь луной.

— Однако пресловутый маленький народ вам увидеть неудалось? Профессор долго молчал.

— Признаюсь, кое-что любопытное я все-такивидел, — наконец заговорил он. — И уверен, это были не эльфы. Вкакой-то момент на опушке леса появились крошечные мужчина и женщина, довольноуродливые на вид. Похожи на тех бедолаг, что просят милостыню на улицах. Когдая рассказал об этом моему другу из Таламаски, он был просто вне себя. Страшнодосадовал, что не видел их собственными глазами. Но, увы, больше они ни разу непоказались.

— Однако вы-то их все же видели! Так, значит, выгляделиони ужасающе?

— Откровенно говоря, это зрелище заставило менясодрогнуться. — Профессор тряхнул головой, словно отгоняя неприятное воспоминание. —Не слишком-то я люблю об этом рассказывать. Поймите, друг мой, для нас эльфыотнюдь не те забавные безвредные создания, какими их принято считать. Онидемоны природы, духи лесов и лугов, могущественные, опасные, способные нажестокую месть. Поверьте мне на слово, в той горной долине вспыхивают по ночамтаинственные огни. Они то и дело вдруг, без всякой на то причины, загораются усамого горизонта. Я желаю вам успеха, однако вынужден, к сожалению, отказатьсяот чести сопровождать вас в этой экспедиции. Тем не менее я буду счастливоказать вам посильную помощь и немедленно приступлю к поиску и сбору всехматериалов, которые могут вас заинтересовать, дабы предоставить их в вашераспоряжение.

Тепло простившись с профессором, я отправился домой, в нашупрекрасную квартиру в Новом городе.

Мэри-Бет еще не вернулась. В полном одиночестве я сидел вгостиной, располагавшейся между нашими спальнями, потягивал шерри и записывалвсе, что мне удалось запомнить из рассказа профессора. В комнатах былопрохладно. Я не сомневался, что изрядно замерзну в горной долине, и все жедолжен был туда отправиться. В том, что неведомый святой и загадочный маленькийнарод, обитающий в горах Шотландии, связаны между собой, я не сомневался.

Вокруг стояла тишина. И вдруг мною овладело знакомоеощущение. Я понял, что Лэшер близко. Он был здесь, в комнате, совсем рядом сомной. И он читал мои мысли.

— Ты здесь, любимый? — беззаботно спросил я,записывая последние слова.

— Значит, теперь тебе известно имя, — раздался вмоем сознании безмолвный голос.

— Да, Петир ван Абель. Но имени святого я по-прежнемуне знаю.

— Петир ван Абель, — неспешно повторил он. —Я помню Петира ван Абеля. Петир ван Абель видел Лэшера.

Судя по всему, дух пребывал в спокойном и задумчивомнастроении. Беззвучный его голос звучал четко и был красив, как никогда.

— Расскажи мне о нем, — попросил я.

— Я расскажу тебе о нем на священном каменномкруге, — пообещал дух. — Мы отправимся туда вместе. Я все времяпребываю там. И ты должен пойти туда.

— Ты все время находился там, в горах? Но как этопонимать? Значит, ты мог быть там и одновременно с нами?

— Да, — последовал ответ, сопровождаемый тяжелымвздохом. Но мне показалось, что сам он далеко не уверен в истинности своегоутверждения. Судя по всему, это было нечто выходившее за пределы его понимания.

— Не упрямься, дух, скажи мне, кто ты такой? —взмолился я.

— Лэшер, вызванный Сюзанной, ведьмой из горнойдолины, — с готовностью сообщил он. — Ты меня знаешь, Джулиен. Я такмного для тебя сделал.

— Скажи мне, дух, где сейчас моя дочь, Мэри-Бет, —потребовал я. — Надеюсь, ты не бросил ее на произвол судьбы в этомпаршивом городе? Сам знаешь, она способна на рискованные затеи, которые могутзавести слишком далеко.

— Позволь напомнить тебе, Джулиен, что все ее затеи наредкость разумны. Однако сегодня я оставил ее, дабы позволить ей потешитьсобственную плоть, а не разум.

— О чем это ты?