Умная пуля - Фридрих Незнанский

Курбатов приехал в институт с единственной целью: найти таинственного Степанова и выяснить, что это за проект «Умная пуля». Пропустили его как старого знакомого, безо всяческих проволочек. Ощущая затылком внимательный взгляд, Курбатов, пройдя мимо лифта, направился к лестнице. Однако, сделав пару шагов, вернулся. Вахтерша, вытянувшись, торжественно докладывала по телефону, вероятно, очень важную информацию. Александр пошел к лифту. Выяснив, что его «пасут», и не желая засвечивать свои планы, Курбатов направился к выделенному ему кабинету. Сел и принялся просматривать папки с планами научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ, бухгалтерские отчеты, расходные накладные и приходные ордера. Александр помнил просьбу Турецкого разобраться с поставками продукции института в ближневосточные страны и внимательно изучал весь доступный материал. Как вскоре выяснилось, самое дорогое изделие из отправляемых на экспорт оказалось гуманитарной детской игрушкой «Поймай рыбку». Дверь скрипнула. Вошел сам Чабанов. Лучезарно улыбаясь, как старому знакомому, произнес: — Александр Михайлович! Что же это вы сразу за бумаги? Не зашли ко мне чаю попить. А то есть и покрепче! — Да вот, как-то неловко отнимать рабочее время у научного светила. А у меня просто будничная работа с документами. Это в кино следователи бегают и стреляют, чтобы поймать преступника. На самом деле мы ближе к бухгалтерам. Я простая бумажная крыса, которая пытается в груде пустой породы отыскать алмаз истины. — Есть успехи? — Кое-какие вопросы возникают. Кстати, может, просветите? Например, по зарубежным поставкам. Меня интересуют вот эти контракты, — произнес Курбатов, протягивая бумаги вспотевшему Чабанову. — А это наша, так сказать, конверсионная продукция. Когда-то сверху навязанная. Мы взялись за нее с присущим серьезному производству отношением. Разработали технологическую карту, поставили на поток. Однако времена изменились. Реализацией пришлось заниматься нам же самим. Вот на Ближнем Востоке с превеликим трудом нашли покупателей. Можно только удивляться, кому мы мешаем? Чистая прибыль стране, институту, людям. Нет. Постоянные препоны. Вставляют палки в колеса. То ли вымогают, то ли конкуренция. — Эти силы не могли быть заинтересованы в физическом устранении академика Жбановского? — быстро спросил Курбатов. — Нет, все вопросы по товарам народного потребления курирую я. И его смерть на плане поставок никак не скажется, — пояснил Чабанов. — Тогда, извините, ничем не могу помочь. Это дело для простого опера по экономическим преступлениям. Моя прерогатива — убийства. Да, а ради праздного любопытства можно посмотреть на производство? — лениво произнес Курбатов. — Так оно сейчас законсервировано, — почему-то напрягся профессор. — А цеха временно превращены в склады для хранения произведенного товара. Ладно, не буду отвлекать. Если возникнут вопросы, в письменном виде отдайте референту. Мы попытаемся дать на них исчерпывающие ответы. Едва Чабанов удалился, Курбатов вынул из потрепанного кожаного портфеля белый халат. Накинул его и затерялся в лабиринтах коридоров среди сотен сотрудников. Он довольно быстро нашел путь к производственным цехам. Они располагались в подвальном помещении. Поиски привели к огромным металлическим воротам с расположенной рядом маленькой дверцей. Слева от нее висело небольшое приспособление для считывания информации с карточки. Курбатов даже не стал выяснять, что является носителем: магнитная лента или штрих-код. Он вытащил сигарету, прикурил и, присев на ступеньку, принялся терпеливо дожидаться, когда они откроются сами. Через пятнадцать минут заскрипели и поползли по рельсе в сторону огромные ворота. За ними стоял защитного цвета КамАЗ с кузовом, груженным одним деревянным ящиком. Курбатов, отметив, что в упаковке такого размера можно легко не только перевозить, но и хоронить трупы, спокойно прошел. Автомобиль газанул, наполняя пространство черным дымом, и тронулся. Александр на всякий случай скользнул по номеру: 450. Буквы запоминать было бесполезно. Его математический ум предпочитал исключительно цифры. Чабанов оказался прав. Все свободное пространство было заставлено, завалено, загромождено коробками с детской игрушкой. Он заметил что-то подсчитывающую женщину в синем халате. Подойдя к ней, немного задыхаясь, спросил: — Женю Степанова не видели? — Так он в своей каморке. — Это где? — уточнил Курбатов. — Вон то стеклянное сооружение. Курбатов неуверенно оглядел хрупкую конструкцию. Однако выхода не было. Кряхтя, начал подниматься по металлическим жердочкам. Под его весом они прогибались и скрипели, грозя вообще обломиться. Отворил дверь. Вошел. Молодой человек с неопрятной растительностью на щеках и подбородке, зажав в тисках лазерный прицел на гибком шарнире, водил по стене лазерной указкой. Прицел поворачивался за ней следом. Два лучика почти сливались. Второй если и запаздывал, то на доли секунды. Невольно залюбовавшись игрой, Курбатов немного постоял молча. Затем произнес: — Вы, если не ошибаюсь, Степанов? — Да, — ответил молодой человек. — А вы из какой лаборатории? — Я не из лаборатории, — ответил Курбатов, — я из прокуратуры. — Тогда садитесь, — предложил Степанов. — Извините, профессиональное, но у нас принято говорить «присаживайтесь». — А, да. У меня знакомый летчик никогда не говорит слово «последний», заменяя его на «крайний». — Я расследую дело об убийстве академика Жбановского. Есть ряд вопросов по проекту «Умная пуля». — Знаете, я не уверен, что имею право рассказывать все первому, извините, встречному. Покажите ваш документ. Курбатов предъявил служебное удостоверение. Степанов его разглядел со всех сторон и со вздохом вернул обратно. — Убедил? — спросил Курбатов. — Нет, — ответил ученый. — Если бы мне приходилось видеть такой документ раньше, может быть. А так, при современном развитии полиграфии, верить какой-то бумажке глупо. — Хорошо. Вам приказания Чабанова будет достаточно? — Что вы! Он даже не знает! — замахал рукой исследователь. — Что же тебе требуется? Официальный вызов на допрос? Сейчас оформим. Вопрос только, успеешь ли ты доехать до прокуратуры. Вот. Придумал. Держи мобильный. В меню третий номер — дежурный следственной части Генпрокуратуры. Звони и попроси соединить с помощником генерального прокурора Турецким. Вот у него и расспросишь обо мне. Или проще, спроси на проходной. Работает ли прокуратура в институте и как фамилия следователя? Можешь еще и о внешности справиться, хотя при нашем развитии пищевой промышленности… — Я готов, — оторвался от своей игрушки Степанов. — Что вас интересует? — Другое дело. Вообще, расскажите подоплеку. — Что тут скромничать. Идея моя. Однако мало ли кому в голову что приходит. Главное — физическая реализация. За что я благодарен Жбановскому, так это за его научное чутье, хватку. Я знаю, сколько светлых голов не могут реализовать свои проекты из-за идиот—ского тщеславия. Сейчас времена Эдисонов прошли, хотя считается, он первый начал эксплуатировать чужие мозги. Для меня главное — реализация проекта, воплощение мечты в «железе», материализация идеи. В конце концов, главное — благо Родины. А под чьим именем, не важно. Я бы даже сравнил свой труд с рождением ребенка. Для отца логичнее: пусть он живет в чужой семье, чем вообще не появится после девяти месяцев вынашивания. — Для матери, — уточнил Курбатов. — Что для матери? — не понял Степанов. — Мать обычно детей вынашивает, — пояснил Александр. — Пожалуй, да, — махнул рукой ученый, показывая, насколько это не важно. — Так вот. Приношу ему идею. Он мгновенно ее оценивает. Составляем соглашение об авторстве, соавторстве и вознаграждении и — вперед. — Знаете, в этом есть еще один положительный момент. Ваше имя не фигурирует среди знающих секрет. И только благодаря этому вы живы, — произнес Курбатов. — Профессора убили исключительно из-за этого мифического оружия. — Ни фига себе! Что же делать? Я жить хочу! — запаниковал, теребя бородку, Степанов. — Поэтому, пока до вас не добрались, берите отпуск, и мы обеспечим надежным местом, где будет все для окончания экспериментов. А пока продолжайте. — По сути, пуля — это не совсем пуля, хотя и не без этого. На начальном этапе дается некий импульс, и она просто выстреливается. Причем не обязательно с помощью порохового заряда. Это может быть бесшумная пневматика или даже арбалет. Но на конечном отрезке траектории превращается в ракету. У нее появляются стабилизаторы и микроскопический маршевый двигатель. Заряда пока хватает на двадцать метров любых маневров. Если прописать программу заранее, то пуля может, влетев в это окно, сделать три полных облета по периметру и попасть в лоб человеку, находящемуся в любом месте.