Дело заикающегося епископа - Эрл Стенли Гарднер

Сейчас в ее глазах не было даже намека на слезы. Лицо былобледным, глаза сверкали.

Некоторое время Мейсон смотрел на свою новую клиентку, затемподнял трубку телефона:

– Делла, соедини меня с Ренуолдом К. Браунли.

Сильный дождь, потоками низвергавшийся с ночного неба,усиливаемый порывами южного ветра, смыл листву на кустах, окружавших резиденциюРенуолда К. Браунли на Беверли-Хиллз. Свет фар машины Перри Мейсона отразился вих глянцевой поверхности, когда он круто свернул на частную дорогу. Мейсоностановил машину под специальным навесом. Дворецкий, такой же неприветливый,как и погода, спросил:

– Мистер Мейсон?

– Да.

– Мистер Браунли вас ждет. – Наклонив голову, он повернулсяи вошел в дом. Мейсон последовал за ним. Дворецкий не сделал даже попыткизабрать у адвоката пальто и шляпу.

Они прошли полутемным холлом, повернули налево и оказались вогромной библиотеке, отделанной панелями мореного дуба. Мягкий свет позволялвидеть ряды книг, кресла, столики.

Человек, сидевший за огромным письменным столом красногодерева, отличался аскетичной внешностью, каковую, видимо, имели члены святойинквизиции. Волосы его были совершенно белые и такие редкие, что казалисьпухом, так что самыми запоминающимися на лице были брови, придающие старикусходство со стервятником или другой хищной птицей.

– Итак, вы Перри Мейсон? – недружелюбно спросил он.

Мейсон стряхнул дождевые капли с плаща и, не дожидаясьразрешения, сбросил плащ на подлокотник ближайшего кресла. Выпрямившись, он ответилофициальным голосом:

– Да, я Перри Мейсон. А вы, насколько я понимаю, Ренуолд К.Браунли?

Адвокат ухитрился вложить в свой голос ровно стольконеприязни, сколько ее было в голосе хозяина.

– Присаживайтесь, – Браунли махнул в сторону кресла, стоящегонапротив стола. – Рад, что вы нанесли мне визит, мистер Мейсон.

– Благодарю, я присяду потом. Сейчас же предпочитаюпостоять. А почему вас обрадовал мой приход?

– Как я понял, вы намерены поговорить со мной о Джанет?

– Правильно.

– Мистер Мейсон, ваш авторитет адвоката внушает мнеуважение.

– Еще раз благодарю.

– Не за что. Это не комплимент. Просто констатация факта,при данных обстоятельствах не слишком приятная для меня. Я с известнымлюбопытством следил за вашими успехами по газетным статьям. Не стану скрывать,вы меня заинтересовали настолько, что мне хотелось с вами познакомиться, чтобыпроконсультироваться в одном вопросе. Но потом я передумал, так как делокасалось финансов: это не очень подходит для адвоката, отличительной чертойкоторого является ловкость ума, а не…

– Чувство ответственности? – закончил Мейсон насмешливымтоном, заметив, что Браунли заколебался.

– Нет, я не это имел в виду. Ваши успехи связаны сдраматичностью и театральными эффектами. Вот когда вы станете старше, мистерМейсон, вы поймете, что люди, обладающие большими деньгами, стремятся остатьсяв тени и очень не любят показухи.

– Иными словами, я не подошел вам.

– Можно сказать и так.

– А поскольку вы не решились обратиться ко мне за услугами,я имею полное право принять предложение тех людей, которые занимаютпротивоположную позицию.

Тень улыбки промелькнула на губах старика, который важновосседал за огромным столом в окружении предметов, кричащих о его огромномбогатстве и высоком общественном положении, и, очевидно, поэтому считал своюпозицию совершенно неприступной.

– Неплохо, – одобрил Браунли. – Я ценю ваше умение обращатьпротив меня мои же собственные слова. Что же, это вполне соответствует томупредставлению, которое у меня сложилось о вас.

– В двух словах я уже объяснил вам, что конкретно привеломеня сюда. Речь идет о вашей внучке. Независимо от того, каково ваше личноемнение, мистер Браунли, я вовсе не платный борец, защищающий интересы тех, укого нашлось достаточно денег, чтобы оплатить мои услуги. Отнюдь! Чаще всего язащищаю интересы тех, кто не может постоять за себя. Но я не предлагаю своиуслуги всем без разбора. Я борюсь только для того, чтобы восторжествоваласправедливость.

– Не хотите ли вы уверить меня, мистер Мейсон, что вы всегдаделаете все, чтобы восторжествовала справедливость и было наказано зло? – снасмешкой поинтересовался Браунли.

– Я ни в чем не намерен вас уверять. Я просто ставлю вас визвестность, а уж это ваше дело, верить мне или нет.

Тень набежала на лицо Браунли.

– Я считал вас более скромным.

– Уж кому, как не мне, судить об этом.

Мейсон наконец уселся в кресло, вытащил пачку сигарет изакурил с самым непринужденным видом, отметив попутно, что сдержанностьизвестного финансиста довольно наигранна.

– Не мне вам говорить, что, если человек обладает чем-товесьма заманчивым в глазах других людей, он будет подвергаться постоянномудавлению. У вас есть деньги. Многие желают их получить и для этого прибегают кразличным махинациям. Я намерен раскрыть свои карты. Цепь событий, обусловившихмой интерес к данному делу, была весьма необычной. Люди часто пытаются статьмоими клиентами, прибегая к неординарным способам, зная, что я люблю запутанныеслучаи. Я вовсе не уверен, что это не была подобная хитроумная комбинация,проведенная только ради того, чтобы заручиться моей поддержкой. Если это так,то я не хочу ставить свои способности и энергию на службу людей, задумавшихмошенничество. С другой стороны, если то, что я знаю, правда, есть всеоснования предполагать, что особа, которую вы считаете дочерью своего сынаОскара и Джулии Бреннер, в действительности совершенно чужой вам человек.

– У вас имеются какие-то факты, позволяющие сделать подобноезаявление? Иначе говоря, вас кто-то уполномочил это сделать?

– Само собой. – Мейсон замолчал, глядя на тлеющий кончиксигареты, затем добавил, встретившись взглядом с неприязненным взглядомБраунли: – Я делаю это заявление по поручению единственного из оставшихся вживых родителя, Джулии Брэннер.

На лице Браунли не дрогнул ни один мускул.

– Могу я спросить вас, кто подтвердит личность ДжулииБрэннер?

Лицо Мейсона было столь же бесстрастно.

– Никто. Вот почему я и обратился к вам. Если здесь имеетместо обман, то только вы способны его разоблачить.

– А если я докажу вам, что это действительно так?

Мейсон с улыбкой развел руками: