Пьесы - Юрий Александрович Буряковский

Осмелюсь заявить: под моим руководством каждый работает за двоих.

Б э м. Приятно слышать. (Штумпфу). С вашего разрешения, господин директор, я распоряжусь сам.

Ш т у м п ф. Как вам угодно, господин комиссар.

Б э м. Могу я посмотреть чертежи деталей, которые я вам называл?

Ш т у м п ф. Разумеется. Вейц!

В е й ц. Господин Ришанек, попрошу третий, четвертый и пятый листы из группы «Б».

Р и ш а н е к (получив ключи у Вейца, спокойно подходит к шкафу, достает чертежи, протягивает их Бэму). Вот чертежи, господин офицер.

Б э м. Благодарю. Попрошу разместить их.

Конструкторы выполняют.

Карл!

К а р л. Слушаю, господин комиссар.

Б э м. Копировальный отдел, комната шесть. Номера чертежей запомнил?

К а р л. Запомнил, господин комиссар. Третий, четвертый, пятый, группа «Б».

Б э м. Выполняй.

Карл выходит.

В е й ц. Как я уже докладывал, господин комиссар, все чертежи получают мою личную визу. Это гарантирует строгий контроль.

Ш т у м п ф. Да, таков теперь твердый порядок.

В е й ц. За каждый чертеж я ручаюсь головой.

Б э м. Я бы не спешил на вашем месте, господин Вейц. (Конструкторам). А вы все стоите, господа? Прошу садиться. Мне бы хотелось послушать ваше мнение по одному немаловажному и щекотливому вопросу. Им интересуется сам наместник фюрера и лично поручил мне расследование. Не скрою от вас: на Восточном фронте в последнее время участились неприятности в воздухе. Подготовка наших пилотов и техников вне подозрения. Командование установило, что эти печальные случаи связаны с весьма странным поведением моторов на больших высотах. А русские, как известно, стремятся навязывать бои именно в таких условиях. Я подозреваю, что вы могли бы помочь нам кое в чем разобраться. (Бросив взгляд на чертежи). Полагаю даже, что некоторая откровенность была бы вам весьма полезна. (Ришанеку). Начнем хотя бы с вас.

Р и ш а н е к. Слушаю.

Б э м. Нет, я вас слушаю.

Р и ш а н е к (невозмутимо). Я полагаю, что ваш вопрос больше относится к дирекции.

Б э м. То есть?

Р и ш а н е к. Позволю себе напомнить. Когда войска фюрера стояли еще на Волге…

Б э м (резко оборвав). Я попрошу вас… по сути!

Р и ш а н е к. Для господина офицера, вероятно, не секрет, что с тех пор завод вынужден все больше прибегать к неполноценным эрзацам. К сожалению, это неизбежный результат… затяжного характера войны.

Б э м. Прекрасное открытие! (Горе). Ваше мнение?

Г о р а. Ничего не могу добавить. Рекламаций на свою работу первое отделение бюро за последнее время не имеет.

Б э м. Превосходно. (Паточке). Вы?

Паточка разводит руками.

Благодарю.

Входит  К а р л  со свертками ка́лек.

Что ж, попробуем разобраться сами. Попрошу вас, господа, разместить и это.

Конструкторы выполняют.

Прекрасно, прекрасно.

В зал входит  А н н а, увидев гестаповцев, останавливается на пороге.

А н н а. Простите, господин директор, я не знала, что…

Б э м. Пани?

В е й ц. Наша чертежница, пани Клементс.

Б э м. Входите, пани Клементс, вы не помешаете. А вас, господин Штумпф, и вас, господин Вейц, попрошу внимательно сверить данные. (Иронически). Не сомневайтесь, что и на этот раз обойдется без рекламаций.

Штумпф и Вейц подходят к чертежам, долго и тщательно сверяют данные в разных экземплярах. Напряженная тишина. Бэм спокойно ждет, он заранее торжествует победу. Конструкторы пытаются поймать взгляд Анны, но она чувствует, что Бэм наблюдает за ней, и безмятежно подкрашивает губы.

В е й ц. Счастлив доложить: все размеры в чертежах и разных оттисках абсолютно идентичны, господин комиссар.

Б э м (едва сдерживая гнев). Что такое?! Господин директор?!

Ш т у м п ф. Мне остается только подтвердить это, господин комиссар. Расхождений никаких. Ваши люди на неверном следу.

Б э м. Очень хорошо! Очень хорошо! (Делает знак Карлу).

Карл собирает чертежи и кальки.

Прошу извинить, господа. Нам, как и всем смертным, также свойственно ошибаться. (С деланной улыбкой). А так ошибаться даже приятно. Всего хорошего! (Штумпфу и Вейцу). Вас, господа, прошу следовать за мной! Бэм в ярости, выходит, за ним — остальные немцы.

Р и ш а н е к (проверяет, не подслушивают ли их). Слышали соловья? А сам от злости разорвал бы нас на клочки! Ну, Анночка, спасибо. Всю жизнь не забуду. Все чертежи подменили?

Все жмут ей руку.

А н н а. Все, Ярослав, все. Не волнуйтесь, сделано чисто.

П а т о ч к а, Г о р а, Р и ш а н е к. Спасибо! Ну и здорово! Провела, как мальчишку!..

А н н а. Скажем лучше спасибо тем, кто опередил эту лису Бэма.

Г о р а. Да, если бы не этот монтер, болтаться бы нам всем в петле.

Р и ш а н е к. Такая уж у него специальность: следить, чтобы связь работала четко.

А н н а. А моторы самолетов — как можно хуже!

Все смеются. Раздается телефонный звонок.

Р и ш а н е к (взяв трубку). Слушаю. Да, все в порядке, господин монтер. Аппарат работает исправно!.. Еще раз благодарю вас.

КАРТИНА ДЕВЯТАЯ

Камера № 267 в Панкраце. Утро 1 Мая 1943 года. Сквозь решетку маленького окошка пробиваются скупые лучи солнца. Однако кажется, что сегодня в камере многое выглядит по-другому. П е ш е к  осматривает и надевает свой поношенный пиджак, стряхивает с него пылинки. Иржи подает старику его штиблеты, которые он тщательно почистил.

П е ш е к. Ну, зачем это ты, Иржи! Разве я не мог сам сделать?

И р ж и. А кто мне к празднику заштопал рубашку? Хоть сегодня в гости! Ну, обнимемся, отец. Вот так, крепко. С праздником вас, с Первым мая.

П е ш е к (взволнованно). И тебя, Иржи, и тебя. Все-таки мы сегодня празднуем, а не они! А что, если нам станцевать с тобой, Иржи? (Демонстрирует несколько па). Вот так, а потом так и еще так… Знаешь?

И р ж и. Ну, какой же чех не знает этого танца?

Танцуют: один — за кавалера, другой — за даму, со всей комической тщательностью исполняют церемонные па, становятся на колено и т. п.

П е ш е к (танцует и поет шуточную песню).

Дядя Нымра лошадь выбрал

За четыре талера,

Смеха ради тетя дядю

С ней плясать заставила.

И р ж и (подхватывает).

Еле дядя с пляской сладил,

Отдувался до ночи,

Выпил стопку сладкой водки

Да вина боченочек.

Пешек и И р ж и.

Стал он весел, куролесил.

Вышли подивиться мы,

Как по снегу дядя бегал

За двумя девицами.

     Но девицы волочиться

     Дядюшку отвадили,

     Суп варили, окатили

     Всю рубашку дядину.

В камеру врывается  В и л л и.

В и л л и. Снова за свое? Молчать!

П е ш е к (смиренно). Птицы поют и в клетках, господин стражник.

В и л л и. Еще раз услышу — вы у меня запоете в карцере!

П е ш е к. Придется подчиниться, господин стражник.

В и л л и. То-то! Сразу бы так. (Погрозив кулаком, идет к двери).

Едва Вилли переступает порог, Пешек и Иржи снова начинают петь.

(Круто повернувшись). Это ты так слушаешься, старый шут?

П е ш е к. В карцер! Это нас