Тайна чертова камня - Наталья Александрова

Перейдя мостик и минутку послушав тихое журчание ручейка,Надежда поднялась на другую сторону оврага. Тропа сделала крутой поворот. Вродебы здесь должна была начаться просека, однако по сторонам тропы сновавыстроились густые темные ели, словно колонны готического храма. Здесь быломрачновато, и Надежда невольно прибавила шагу.

Вдруг ей показалось, что на нее кто-то смотрит.

Она застыла на месте, огляделась…

Из-за поворота тропы выбежала большая темно-серая собака.Она остановилась, приоткрыла пасть, выставив крупные желтоватые клыки, иуставилась на Надежду, не издавая ни звука.

– Хорошая собачка, хорошая! – проговорила Надежданеуверенно и медленно отступила назад.

Собака сделала шаг вперед и грозно оскалилась. При этом онапо-прежнему молчала – ни лая, ни рычания. Это было особенно страшно – как будтоНадежда встретилась с собакой-призраком, вроде собаки Баскервилей.

В это время из-за поворота тропы показался пожилой мужчина вчерной стеганой куртке, болотных сапогах и надвинутой на глаза кепке. Бросив наНадежду мрачный взгляд, он ни слова не сказал, только свистнул своей собаке.

Пес подбежал к хозяину и послушно затрусил по тропинке рядомс ним.

Надежда отступила в сторону, пропуская мрачного старика иего такого же нелюдимого спутника. Они разминулись, так и не обменявшись нисловом.

Надежда продолжила путь.

Она поняла, что повстречалась с соседом по хутору, дедомСеменом, и полностью согласилась с Люськиной оценкой: какой-то он ненормальныйи людей явно не любит. Хорошо, хоть не науськал на нее свою собаку, с такогостанется.

Встреча с соседом испортила ей настроение, но черезнесколько минут тропа снова развернулась, лес посветлел, и Надежда оказалась напросеке.

По сторонам этой просеки росли огромные сосны, прямые, каксвечи. От середины ствола они были освещены солнцем и сверкали, как будтооблитые золотом. Верхушки их сладко шумели на ветру, и настроение у Надеждысразу улучшилось.

Под соснами почву покрывал сухой серебристый мох, местамипоросший высоким вереском. Его сухие кустики, усыпанные мелкими сиреневымицветочками, напомнили Надежде детство, проведенное в таких же сосновых лесах.Кочки среди вереска были усыпаны ярко рдеющими ягодами брусники. Надеждазачерпнула ладонью горсть ягод, бросила в рот и зажмурилась от удовольствия.

Слева от нее, вдалеке, раздался ритмичный стук топора.Гулкий звук далеко разносился по просеке. Надежде нужно было идти в другуюсторону. Она повернула направо и бодро зашагала по сухому, мягко пружинящемумху.

Вскоре впереди показались строения станции.

«Насколько короче кажется дорога, когда ты ее уже знаешь иидешь налегке», – подумала Надежда, взбираясь на насыпь.

Магазин располагался в пятидесяти метрах от станции, наглавной улице поселка Васильки, которая, как и во многих таких жепристанционных поселках, называлась Вокзальной.

Над дверью в магазин красовалась большая, выполненная отруки надпись: «Вход с собаками строго воспрещен».

По этому поводу перед самым крыльцом была привязанамаленькая кудлатая собачонка. Она взглянула на Надежду умными печальнымиглазами и тоненько заскулила.

– Скоро твоя хозяйка придет! – заверила Надеждашавку и вошла в магазин.

Должно быть, этот магазин находился на том же самом месте неменьше тридцати лет. Но если в далекие семидесятые годы на его полках стоялитолько банки знаменитых рыбных консервов «Килька в томате», пуленепробиваемыебрикеты концентрата «Клюквенный кисель», перловая крупа и едкие карамельки влипких линючих бумажках, да раз в неделю, «в привоз», появлялись ненадолго хлеби водка, за которыми тут же выстраивались очереди; если к концу восьмидесятыхего полки вообще опустели и на них осталась только соль поваренная нулевогопомола да жгучая кавказская приправа аджика с просроченной датой годности, тотеперь эти полки ломились от всевозможных товаров в ярких глянцевых упаковках.

Пожалуй, одно только не изменилось за минувшие тридцать лет:магазин оставался поселковым «клубом по интересам», и в нем, как всегда,роились тетки околопенсионного возраста, которые обсуждали друг с другом и сразбитной продавщицей Нюркой животрепещущие местные новости.

– Нюр, а Нюр, – говорила продавщице крепкаяшестидесятилетняя тетка в красном тренировочном костюме, – мой-то вчераопять на бровях приполз. Ты ему не продавай, а?

– Как я могу не продавать? – возмущалась в ответ массивнаяширокоплечая продавщица, увенчанная сложной конструкцией из рыжих волос илака. – Ему что, восемнадцати нет?

– Какое там! – вздыхала в ответ тетка в«Адидасе». – Третий год на пенсии, а ума не было и нет!

– А коли он у тебя совершеннолетний, так я емупродавать обязана! Такого закону нет, чтобы совершеннолетнему мужику непродавать! А ты, баба Катя, сама за ним следи, такая уж у тебя судьба на всюоставшуюся жизнь!

– А бухгалтерши Костька опять к Верке ходил, –вклинилась в разговор мелкая невзрачная старушонка. – Ох, выдерет АннаРомановна Верке весь перманент!

– А выдерет – так и надо, – одобрилапродавщица. – Давно пора! Надо же, выдумала – чужих мужиков сманивать!Анатолий! – крикнула она в подсобку, вспомнив к слову. – Ты чего тамделаешь? Я тебя за чипсами послала, а ты и пропал!

– Да щас я… – донесся из подсобки хриплый,придушенный мужской голос. – Тут эти чипсы в самом низу…

– Смотри у меня! – гаркнула продавщица иповернулась к своим собеседницам: – У меня не загуляешь!

Тут она заметила вошедшую в магазин Надежду Николаевну ипоинтересовалась:

– А вам, женщина, чем могу помочь?

Надежда подумала, что такой вопрос тоже трудно себепредставить лет двадцать назад, и начала перечислять:

– Туалетной бумаги пару рулонов… мыло, вот это,оливковое… порошок стиральный, какой получше… крем от загара, средство откомаров… шампунь у вас есть?

– Для сухих волос, для жирных? – деловито уточнилапродавщица, разглядывая Надеждину прическу.

– Для окрашенных, – ответила Надежда и продолжила:– Сосисок молочных килограмм, соли пачку крупного помола… вдруг грибы пойдут?

– Не будет уже грибов, – вздохнула невзрачнаястарушонка. – Сушь такая стоит, откуда грибы?

– За Елизаветиным полем есть подосиновики! –авторитетно заявил сутулый мужчина, разглядывающий холодильник с пивом. –Много – не много, а корзинку наберете.

– А ты, дочка, у Аглаи, что ли, поселилась, нахуторе? – осведомилась старушонка, не обратив внимания на реплику мужчины.

– Да, – призналась Надежда, удивившись, как быстров таких поселках распространяется информация.