Три женщины в городском пейзаже - Мария Метлицкая

Туров не смог сдержать усмешки.

– Ну привет, привет, – небрежно, с пренебрежительным и тоскливым вздохом бросил он.

А Градов все никак не мог успокоиться – и сыпал, сыпал без остановки: и «Лешка», и «братан», и «чувачок со старичком». И «какая встреча», и «сойти с ума»! И «Вот же, а? Во как бывает! Нет, Леха – я увидел тебя и прибалдел – сам Туров? Собственной персоной? Ну не фига себе, а!».

Пока Градов продолжал восхищаться, скривившийся, как от кислого, Туров удрученно молчал. Да, влип. Но ничего, сейчас этот мудила нарадуется, налыбится, натрендится, и мы распрощаемся. Туров посмотрел на часы, ему и вправду было пора.

– Торопишься? – искренне расстроился Градов. – Тайм из мани?

О боже… Туров почувствовал, как у него заныли зубы, причем одновременно все сразу. Какая тоска!

– Ага, спешу – работа. А она, как известно, ждать не будет. Прости.

Градов заржал:

– А еще говорят – работа не волк! Хотя нет, все понятно, – посерьезнел он.

«Понятно тебе, – усмехнулся Туров. – Это заметно. Как был трепачом и бездельником, так, судя по всему, и остался. Еще странно, что встретились мы в такую рань». Туров помнил, что раньше часа дня Градов не просыпался.

– Старик, но встретились же! – совсем расстроился Градов. – Это же полпроцента из ста! Вот так, случайно! А ты задумал сбежать!

– Это не «сбежать», Вова! Это называется по-другому. Это – работа. Бизнес. И он не любит ждать, извини.

«Жестко, жестко, – подумал Туров. – Ну так тебе и надо. Получай. Не все живут, как ты. Ты этого еще не понял, старичок?»

– Слушай! – Градов все суетился. – На полчасика, а? Здесь, – он кивнул в сторону, – есть неплохая кафешка. Нет, правда, неплохая! Во всяком случае кофе там варят отменный! И жрачка приличная, я там часто бываю. Давай, а? На полчасика? Ну как же так – встретились и не посидели? Потренькаем, повспоминаем былые дни! А, Леха? Былые, так сказать, подвиги? Бойцы вспоминают ушедшие дни! – И Градов засмеялся.

– Вова! – Туров нахмурился. – Полчаса нам ничего не дадут. За полчаса ничего не расскажешь. Да и зачем? Ну сам посуди – глупо, правда?

«И кстати, – подумал он, – ничего рассказывать я ему не собираюсь. И вспоминать былые дни тоже. Подвиги, блин! Боец. Герой невидимого фронта. Какие там подвиги? Что там вспоминать?» Туров все давно забыл. Потому что очень старался. «Кофе варят»! Болван. Сейчас кофе не варят – его делают в кофемашине. Хотя… черт его знает – может, где-то и варят… Жрачка нормальная. Ага, представляю я это кафе и ту жрачку, на которую у тебя может хватит бабок, друг юности мятежной!

– Ей-богу, не могу. – И Туров развел руками. – Ну правда, честное слово. Переговоры сегодня, важный партнер. Извини.

Градов окончательно скис.

«А морда обвисшая, – с удовольствием подумал Туров, – обвисшая, серая. И зубы… Кто в наше время ходит с такими зубами? Старый, драный, облезлый черт. Клоун в шляпе с гитарой наперевес. Чудило. Неужели он не понимает, что это смешно? Рокер, блин. Чистое чучело!»

– Эх, – разочарованно протянул Градов. – Жалко, братан. – Он махнул рукой. – Вот сейчас обменяемся телефонами и еще пропадем лет на триста. А там, гляди, и до встречи с Хароном недалеко. – И жалостливо, по-собачьи, заглядывая Турову в глаза, тихо, смущенно промямлил: – На полчасика, а? Просто по кофейку! Честно, он там…

– Ладно, – перебил его Туров, – пошли. На полчаса. По твоему замечательному, – хмыкнул он, – кофейку. Который все еще варят.

Он видел, как вспыхнули градовские глаза. Вспыхнули от радости, загорелись, ожили. «И вправду мудак, – подумал Туров. – Чего он так радуется? Или – кому?»

Кафе обнаружилось прямо за углом, две минуты ходьбы. Спустились по ступенькам – маленький зальчик на пять столов, барная стойка, бармен, похожий на вопросительный знак, клетчатые скатерти, белое на красном, типа привет из Италии, вазочки с сиротскими пластиковыми цветками, дешевые стулья, короче, секс для бедных, как говорит секретарша Светка.

Градов помахал бармену, тот ответил.

– А ты тут завсегдатай! – подколол Туров.

Градов с достоинством кивнул:

– Ну да, здесь все по-домашнему, все для своих.

– Я понял, – усмехнулся Туров, – ты здесь свой.

Туров повесил пальто на вешалку-рогульку. Снял плащ и Градов, аккуратно, с любовью, пристроив его рядом. Серый свитер с Бэтменом, старые джинсы. По-прежнему тощий, поджарый. Таким, как Градов, годы не страшны – ешь сколько хочешь. Конституция. Туров вспомнил его отца: один в один – длинный, худой, сутуловатый.

Лениво позевывая и покачивая широкими бедрами, как ладья, подплыла официантка.

– Приветик! – не разлепляя накрашенных век, зевнула она. – Как дела?

– Вот, – разулыбался завсегдатай, указывая на Турова, – друга юности встретил, Анжел! Сто лет не виделись, представляешь? Нет, правда, сто лет! Когда в последний раз, а, Лех?

Туров равнодушно пожал плечом.

«Друг юности». Раздражение накипало. «Идиот. Нет, это я идиот – зачем повелся, зачем поперся? Ладно, черт с ним. Выпью кофе и прощай еще лет на сто, старый друг. А лучше – на двести».

– Анжелк, мне как обычно, – вальяжно откинувшись на стуле, произнес Градов, – сама знаешь.

Придурок, козлина.

– А ты, Лех?

– Я есть не буду, – сурово отрезал Туров, – не голоден. Чашка черного кофе. – Он глянул на сонную Анжелу: – Говорят, у вас кофе варят?

Анжела кивнула:

– Ну да. В турке, на песке. Варит Вартан, а армяне в кофе понимают, не сомневайтесь! – Последняя фраза была сказана с вызовом. И, как ялик, она отплыла.

Туров оглядывался. Дешевые эстампы, копеечные бра. Правда, музыка неплохая – даже странно, кажется, Саймон и Гарфункель?

– Уютно, правда? – оживился Градов. – По-домашнему, да?

О господи. «По-домашнему». Туров вспомнил свою квартиру. Усмехнулся. Ну да, для кого-то по-домашнему. Но точно не для меня.

Похлопав себя по карману, Градов вытащил пачку LM и протянул Турову:

– Пойдем перекурим?

Туров отрицательно покачал головой.

– Понял, – кивнул Градов, – такие не куришь!

– Вова, – еле сдерживая раздражение, сморщился Туров, – я вообще не курю. Ни такие, – кивок на пачку, – ни любые другие. Бросил лет двадцать назад.

Градов посмотрел с уважением.

Туров посмотрел на часы – позвонить Светке? Сказать, что задерживается? Да черт с ней. Забеспокоится – сама позвонит. Босс перед своей секретаршей отчитываться не должен. И, вспомнив утреннюю обиду на жену, Туров нахмурился и забарабанил пальцами по столу.

– Ну как ты? – Градов подался к нему. – Как жизнь, ну и вообще? Смотрю на тебя, – Градов окинул Турова взглядом, – кажется, у тебя все удачно?