Переход. Репетиция следующего - Самуил Бабин

Вот это больше всего и настораживает. В таком состоянии всякая ересь в голову и лезет. Так точно, что ни будь и придумают. Да, неспокойное время.

АРИСТАРХ. А чего беспокоиться?

КАМИЛ. Враги кругом, расслабляться нельзя. А эти ходят, гуляют, совсем страх потерял народ. Палыч, ты сам как? Что молчишь?

ПАЛЫЧ. Мне уже хорошо.

АРИСТАРХ. Что значит хорошо? Ты можешь поподробнее?

ПАЛЫЧ. Ну, мне совсем хорошо. Есть не хочется, ничего не хочется. Очень хорошо.

АРИСТАРХ. Что с ним Камил? Тебе не кажется, что он немного странный?

КАМИЛ. Наверное, он еще болеет. Я слышал, можно добавить в вино какие-то травы и человек надолго впадает в болезнь.

АРИСТАРХ. А, что это болезнь? КАМИЛ. Так и называется, хорошая болезнь.

АРИСТАРХ. Хорошая?

КАМИЛ. Ну, да. Больному кажется, что все вокруг хорошо. Поэтому такое и название.

ПАЛЫЧ. Как же все хорошо вокруг. Красотища, то какая!

АРИСТАРХ. Палыч, очнись. Где ты видишь здесь хорошее? Нет, я точно убью эту Марту.

КАМИЛ. Оставь его в покое. Пусть человек порадуется. (быстро входит Кэт)

КЭТ. Я смотрю, все хорошо устроились. Там народ по улице болтается без дела. Здесь консул с сенатором сидят на лавочке, отдыхают. Похоже, что завтра будет с Римом, никого не интересует.

КАМИЛ. Кэт, ну что там опять у тебя случилось?

КЭТ. Это не у меня, это у Рима. Пока ничего, слава Апполону, но скоро может случиться. (Подходит к Палычу). Что здесь делает этот заговорщик?

АРИСТАРХ. Кэт, разве ты не узнала, это Палыч? Просто ему сейчас плохо. В смысле, наоборот хорошо. Как же объяснить правильно? Он заболел хорошей болезнью, но ему все равно плохо. Но это не то, о чем ты подумала.

КЭТ. Совсем недавно этот ваш хороший больной высказывал мне здесь достаточно крамольные и нехорошие идеи. (К Камилу). А ты знаешь Камил, что этот твой Палыч сторонник Манлия, и не просто сторонник, а он собирается его спасти?

АРИСТАРХ. Как он может его спасти, если он ничего не понимает? Палыч, ты слышишь меня?

ПАЛЫЧ. Я тебя очень хорошо слышу, Аристарх.

АРИСТАРХ. Тогда скажи им, что ты ничего не знаешь. Да и Марка Манлия ты никогда не видел и не знаешь, как он выглядит. Ну, скажи им правду?

ПАЛЫЧ. Ты прав, я его не знаю. Но я думаю, что он очень хороший человек. Самый лучший.

АРИСТАРХ. Да не слушайте вы его он, похоже, бредит. У него сейчас все хорошие. Вот, Палыч скажи, а Кэт тоже хороший человек?

ПАЛЫЧ. Нет. АРИСТАРХ. Не торопись, подумай. Ты, наверное, хотел сказать, да. Правильно?

ПАЛЫЧ. Да, правильно. Марк Манлий очень хороший.

КЭТ. Не надо его защищать, он сказал то, что хотел сказать. Но самое неприятное в этом то, что это могут услышать другие.

КАМИЛ. Ты на кого намекаешь, на Аристарха?

АРИСТАРХ. Заявляю официально. Мне абсолютно безразличны все эти ваши интриги и заговоры. Я здесь не причем. Мне все равно.

КЭТ. Очень жаль. Но в таком случае запомни Аристарх, кто не снами, тот против нас.

КАМИЛ. Отвечай, к тебе обращаются. Что ты выбираешь? Как будешь жить дальше, или не будешь?

АРИСТАРХ. Почему не буду, буду. Раз так ставиться вопрос, я за вас.

КАМИЛ. С этим кажется, разобрались. Тогда Кэт, кто эти другие, которым нельзя слушать речи Палыча?

КЭТ. Естественно, народ. КАМИЛ. Ты имела в виду мой римский народ?

КЭТ. Да, твой римский народ. А вот твой ли он, это еще вопрос. Я уже слышала их разговоры.

КАМИЛ. И, что они обо мне говорят?

КЭТ. О тебе почти ничего. А вот Марку Манлию сочувствуют и все чаще вспоминают его подвиги.

КАМИЛ. Но мои подвиги значительней. Ведь, в конце концов, это я спас Рим от галлов. О чем ты говоришь?

КЭТ. Я как раз и не сомневаюсь, что это именно так. И историки правильно оценят твои заслуги. Но это будет потом и в том случае, если народ сейчас откажется от Марка Манлия.

КАМИЛ. Что этому может помешать?

КЭТ Ничего должно быть. Чтобы себя обезопасить тебя, мы перенесли место суда из Капитолия. Разве этого недостаточно?

ПАЛЫЧ. Марк Манлий хороший. Не обижайте его, пожалуйста.

КАМИЛ. Почему ты решил, что он хороший? Тебе об этом кто-то говорил?

ПАЛЫЧ. Нет, никто не говорил. Просто я сам знаю, что он хороший

КАМИЛ. А кто еще знает? Назови своих сообщников, в смысле друзей?

ПАЛЫЧ. Мало кто знает. Наверное, никто пока не знает, но скоро все узнают.

КЭТ. Надеюсь, теперь тебе все понятно, Камил?

КАМИЛ. Мне ничего непонятно.

КЭТ. Ведь он четко дал тебе понять, народ еще колеблется, он не уверен в своем выборе.

КАМИЛ. Это уже внушает надежду. И что нам делать?

КЭТ. Я думаю, надо провести репетицию. Репетицию следующего.

КАМИЛ. Кэт, ты могла бы изъясняться проще?

КЭТ. Разъясняю, до начала суда надо провести репетицию суда и конечно с участием в нем народа. И показать всем заранее, что Манлий хитрый и коварный, и его цель захват власти и диктатура.

АРИСТАРХ. Кэт, я кое-что понимаю в постановках и здесь важно подобрать исполнителей. Допустим, что роль народа сыграет сам народ, они пока вам послушны. А вот кто будет играть Манлия?

КЭТ. У нас есть такой актер! КАМИЛ, АРИСТАРХ (одновременно). Кто?

КЭТ. Палыч.

ПАЛЫЧ. (все еще в прострации). Палыч хороший. И Манлий хороший.

КЭТ. Вот видите, они оба одинаково хорошие. И если мы сначала приговорим Палыча врагом народа, то потом со вторым будет значительно легче. Враги они такие, их по одному не бывает.

АРИСТАРХ. Я не понял, что значит, вы его приговорите?

КЭТ. То и значит. К сожалению, историческая справедливость не обходиться без отдельных жертв. (На сцену выходит Марта с кувшином вина). Что тебе нужно, Марта?

МАРТА. Госпожа, не надо его судить? КЭТ. Тебе его уже жалко?

МАРТА. Его мне нисколько не жалко. Он непутевый человек и я представляю, как он может испортить мне дальнейшую жизнь. Мне жалко ваше впустую потраченное на него время. Вот у меня осталось то самое критское, с травами. Прикажите ему выпить, и он больше никому не помешает.

АРИСТАРХ. Марта, уйди от греха подальше. Ты сейчас сама это выпьешь.

КЭТ. Успокойтесь господа. Иди Марта, не надо пока твоего вина, мы надеюсь, справимся законными средствами.

МАРТА. Как хотите. Я думала, так будет лучше и быстрее.

КЭТ. Иди, иди и не забудь прийти на репетицию.

МАРТА. Я обязательно приду. Я ведь знаю, как правильно голосовать.