Переход. Репетиция следующего - Самуил Бабин

КАМИЛ. Я не зря его назначил центурионом. Не ошибся в человеке.

КЭТ. Ну, теперь вы его может быть, все-таки свяжите преступника?

СТАРШИЙ. Ребята, а привяжите его к стулу и поставьте повыше, чтобы было видно всем. (СОЛДАТЫ бросаются к Палычу, пересаживают на стул, обвязывают веревкой и ставят на стол)

КЭТ. Ну, а раз наш преступник может заразить окружающих, отвечать за него перед судом будет также, всеми нелюбимый, его друг Аристарх. Впрочем, как решите. Хотите, пусть сам Палыч говорит. (Все, отрицательно. Нет, не надо, пусть Аристарх. Мы ему доверяем).

КЭТ. Тогда считаем, что принято единогласно. Хорошо. Палыч, ты согласен, что за тебя будет отвечать Аристарх? (ПАЛЫЧ утвердительно кивает головой). КЭТ. Вот, и преступник не возражает.

КАМИЛ. Кэт, я обращаюсь к тебе, как представителю обвинения. Только очень прошу, не затягивать свою речь. Люди устали и проголодались. Поэтому, выступи коротко, по существу, и предлагаемая мера наказания. Итак, чего хотели добиться заговорщики?

КЭТ. Мне трудно это произнести вслух, но народ должен знать правду. Заговор был направлен на самое святое завоевание Римской империи.

СТАРШИЙ. Не может быть?

КЭТ. Да, именно то, о чем вы все подумали. Присутствующий здесь один из заговорщиков собирался установить диктатуру.

СТАРШИЙ. Где установить?

КЭТ. Вот это как раз и самое печальное в этой истории. Если ответить коротко на ваш вопрос. Здесь! Да, да, у нас в Риме, в городе исторической демократии и свободы слова. У меня все. Единственное, я бы хотела задать вопрос сидящему здесь преступнику?

КАМИЛ. Задавайте, но очень коротко.

КЭТ. (подходит к Палычу). Скажите, вы хорошо успели к этому подготовиться? Хорошо? (ПАЛЫЧ утвердительно кивает головой)

КЭТ. Очень хорошо. (Палыч продолжает кивать). Он даже не пытается этого скрывать. Какой цинизм. У меня все.

КАМИЛ. Слово предоставляется защите. Аристарх, что можете сказать в защиту преступника?

АРИСТАРХ. Товарищи!

КАМИЛ. Не понял, это ты к кому обращаешься?

АРИСТАРХ. Простите, это, у меня из древнегреческого лексикона вырвалось, по привычке. Граждане! Конечно, он виноват. И мне трудно найти слова в его защиту. Очень трудно, но я постараюсь. Знаете, а Палыч на самом деле не такой, он все-таки немного хороший. Скажи Палыч, ведь ты хороший? (Палыч кивает головой). Вот видите. А еще Палыч, ответь, ведь народ у нас в Риме тоже хороший? (Палыч утвердительно кивает). Вот и я говорю, народ у нас хороший, но глупый. Ему скажут, что так надо, так будет лучше, он и верит. Скажи правду Палыч, ты поверил, что станет очень хорошо? (Палыч кивает головой). Вот он и доверился.

КАМИЛ. Подожди, не спеши. Что ты этим хочешь сказать? Что существует кто-то другой основной, который обманом вовлек в заговор бедного Палыча?

КЭТ. Я думаю, что так и есть на самом деле. А Палыч, оказался пешкой в руках более хитрого и коварного заговорщика. Это может случиться с каждым из здесь присутствующих. Хорошо я сказала, Палыч? (Палыч кивает). Но это уже будет темой следующего суда, который надеюсь, произойдет в скором времени. А сейчас хочу подвести итог. Итак, вина преступника бесспорно доказана. Однако принимая в виду вышеназванные смягчающие обстоятельства, получается, что казнить его вроде нельзя? Что тогда будем делать? У кого какие есть предложения?

МАРТА. Предлагаю, вырвать ноздри и сослать на галеры.

КАМИЛ. Наверное, такое наказание и соответствует совершенному преступлению, но несколько жестковато, не правда ли?

МАРТА. Я просто ничего другого не знаю, я в школе не училась.

КАМИЛ. Поймите, ведь это наш человек. Можно сказать почти родной. Ну, запутался, с кем не бывает. Правильно подметила Кэт, такое с каждым может случиться. Ответьте, (подходит к Старшему). С тобой ведь то же могло бы?

СТАРШИЙ. Могло бы.

КАМИЛ. Тем более жениться собрался человек, жизнь можно сказать новую начинать. Друзей вот пригласил на свадьбу. Люди пришли, проголодались. И что теперь я вас спрашиваю, будем все отменять?

МАРТА. Давайте, тогда ему хоть что ни будь ему отрежем. Самое маленькое.

КАМИЛ. Марта, скажи, ну зачем тебе нужен будет отрезанный муж?

МАРТА. Такой муж мне не нужен. Но я тогда не знаю. Я совсем запуталась.

КАМИЛ. В таком случае я предлагаю помиловать его. Кто за, поднимите руки. (все понимают, кроме Марты)

КЭТ. Марта, а ты? МАРТА. (машет рукой). Как прикажите госпожа, я как все.

КАМИЛ. Выходит, проголосовали единогласно. Что вы стали? Освободите жениха, развяжите ему руки. (Солдаты снимают Палыча со стола, развязывают)

СТАРШИЙ. А рот тоже развязывать?

КАМИЛ. Рот пока не надо, а то надышит здесь, чем ни будь, заразным. Правильно я говорю, Кэт?

КЭТ. Ты, как всегда, прав, консул. Если кто-то пожелает поговорить с женихом, обращайтесь к Аристарху, он ответит. Хорошо, Палыч? (ПАЛЫЧ кивает)

АРИСТАРХ. Что ты стоишь Марта? Давай неси вина, накрывай на стол. Пора. Господа, прошу всех к столу (Марта убегает. Солдаты рассаживаются за столы. Марта возвращается с большим кувшином и ведром колбасок). Палыч, а ты что стоишь? Давай в цент стола. Марта, становись с ним рядом. Ну, все готовы?

СОЛДАТЫ. (хором) Все! АРИСТАРХ. Слово предоставляется, консулу.

КАМИЛ. (поднимает кубок). В этот радостный и одновременно тревожный день, когда враги хотят любыми средствами изменить ход нашей жизни, такой светлой и счастливой, эта свадьба, Палыча и Марты наш ответ им. Это доказательство нашего единства и веры в бедующее великого Рима. И пусть знают, что мы все заодно! Все, можно пить. (Солдаты пьют). Налили по второй. Это было про Рим, а теперь за молодых. Горько! (Марта застенчиво притягивает Палыча, целует.)

СОЛДАТЫ. Слава Камилл, раз! Слава Камилу, два! Слава Камилу, три!

КАМИЛ. (поднимает руку) Всем спасибо. А теперь угощайтесь (Солдаты набрасываются на закуску)

КЭТ. Я думаю, теперь и Палыч хочет сказать в ответ несколько добрых слов. Хорошо, Палыч? (Тот кивает головой, встает с кубком в руке. Аристарх тоже встает рядом, поднимая кубок)

АРИСТАРХ. Мне сейчас очень трудно говорить. Такое вдруг счастье навалилось и кажется оно, в смысле счастье, теперь со мной надолго. Я бы сказал, на всю жизнь. Хочу сказать большое спасибо моим друзьям здесь присутствующим. За то, что не бросили в трудную минут, поддержали и так сказать за то, что ноздри целы и уши тоже. Шутка. (Солдаты смеются). Конечно, отдельная благодарность правильнейшей Кэт, что вовремя остановила и не позволила соскользнуть с правильного и ясного пути. И конечно, троекратное спасибо, не побоюсь этого слова, великому Камилу. Он можно сказать и Палыча, и меня спас. Да разве только нас. Он Рим спас. И не