Будет больно - Юлия Еленина

Нет, это уже не из-за Зарубова. Она бы не позволила себе так долго переживать. Думаю, там был мимолетный шок, а потом Лиза быстро взяла себя в руки и даже поведала мне байку про устройство на работу.

Так что у нас получается?

В машине вроде бы ничего не случилось. Все началось именно перед домом. И неужели?..

Мысль настолько сумасшедшая, что я даже отметаю ее поначалу. Но других вариантов нет.

Она так ведет себя из-за меня.

Она почувствовала то же, что и я, и это ей не понравилось. Лиза понимает, что ее маска держится на соплях, а я хочу, чтобы она ее вообще сбросила.

Заходим в дом, и я не успеваю захлопнуть дверь, как Лиза уже, стуча каблуками, несется к лестнице.

— Лиза! — зову ее, ноль реакции, поэтому громче: — Лиза!

Она останавливается на середине лестницы, но не поворачивается, только голову чуть вполоборота и вопрос:

— Что?

Я начинаю медленно, как будто боясь спугнуть, двигаться к Лизе. Останавливаюсь на несколько ступенек ниже, замечая, как напрягаются ее плечи.

— На твоих курсах управления мужиками не говорили, что надо смотреть в глаза? — спрашиваю, усмехнувшись.

— Вадим, — она оборачивается, но замолкает, когда мы сталкиваемся взглядами.

В ее глазах мелькает испуг — и боится она не меня. Скорее себя. В данный момент я тоже боюсь себя и своих мыслей.

— Вадим… — снова повторяет Лиза, наблюдая за моим приближением и цепляясь в свой клатч.

Остановившись на ступеньку ниже, просто вырываю эту гребаную сумочку, которая как преграда между нами, и бросаю через перила вниз.

Маска с лица все больше и больше падает, пока провожу рукой от талии вверх. Лиза смотрит мне в глаза и сжимает кулаки. А я добираюсь рукой до ее затылка и чуть натягиваю волосы.

Стон… Такой стон, что я понимаю: это не боль, а возбуждение. И нет, это не игра моего воображения.

Сейчас наши лица на одном уровне, и своей рукой на затылке я не позволяю ей опустить лицо. Впервые у меня такое дикое желание не только смотреть, но и видеть каждое изменение.

Чуть хмурится — пролегает складка меж бровей. Выдыхает — ее дыхание касается моих губ.

Я натягиваю ее волосы чуть сильнее — снова стон. А потом этот взгляд, который срывает все мои клеммы и предрассудки. Знаю, что нельзя, что этот порыв аукнется нам. Остановила бы меня, но молчит.

Вот как бывает — нам уже слова не нужны.

— Мне понравилась на вкус твоя помада, — говорю тихо и, притянув Лизу к себе, целую.

Она снова упирает руки мне в плечи, но через секунду впивается в них ногтями и отвечает на поцелуй. Она проникает в меня еще глубже вместе со вкусом помады и своим дыханием.

Чертова баба!

Ненавижу и… хочу.

Мы целуемся так, как будто не можем насладиться, как будто мало. Одна ее рука тоже запутывается в моих волосах, и я понимаю, почему Лиза стонала. Сам хочу застонать.

Провожу свободной рукой по бедру, поднимая платье, нахожу край чулок и очерчиваю кружево.

Лиза сама подается вперед, но, кажется, цепляется каблуком за ступеньку и начинает падать. Я лишь немного успеваю поддержать, чтобы смягчить удар, но падаю вместе с ней. И оказываюсь сверху, вжимая женское тело в ступени. Платье уже высоко — я вижу черные чулки, черные стринги и красные туфли.

— Вадим…

Это очень неуверенное предупреждение. Хотела бы — прекратила.

Найдя шов платья сбоку, рву до самого конца, до плеча.

Слышу треск платья и понимаю, что мы перешли черту.

Все изменилось, когда мы подъехали к дому, я почувствовала это. Я знала, о чем он думает — и эти мысли передавались мне. Они меня нервировали, но и… возбуждали.

Чертов мальчишка смог забраться ко мне в голову! Хотя какой он мальчишка, если я уже окрестила его два часа назад мужчиной?

Движения хищника на лестнице, взгляд полный похоти, а я не двигалась.

Сама же хотела… Или нет?

Я же, идиотка, не сдержала стон, когда сильная рука потянула меня за волосы. Это было не больно… Нет, от этого подкосились колени, а живот стянуло в предвкушении. Чертовски эротично, хотя чуть добавить силы — уже жестко.

А потом мы оказываемся на лестнице, мое платье трещит по шву, а я могу думать только о языке Вадима у меня во рту. Он целует с каким-то исступлением, как будто ненавидит за это и себя, и меня.

И… как будто он хочет сделать больно нам обоим.

Мне в ягодицу, в поясницу, под лопатки и в затылок впиваются ступени, но плевать, потому что беспокоит сейчас другое. То, что упирается мне в бедро, пусть и через ткань брюк.

Платье лоскутом, так же как и я, распластывается на лестнице. Вадим стоит надо мной на коленях на ступеньку ниже и смотрит. Разорвать смог, а вот, прервав наш бешеный поцелуй, будто боится снова дотронуться. Он просто смотрит.

Я почти обнажена, хотя одежды на мне предостаточно. Чулки, нижнее белье и туфли. И вдруг приходит осознание, что обнаженнее я еще не была.

Слышу лязг ремня, успеваю лишь прошептать:

— Вадим, нет…

А он уже во мне, даже незаметно для меня отодвинув трусики. Сразу реагирует тело, а потом только голова. Что я делаю? Что я ему позволяю?

Уже поздно говорить «нет», хотя я и повторяю:

— Нет, нет, нет…

Вадим не слышит. Начинает двигаться медленно, хотя сразу вошел жестко, полностью.

Неправильно все это, так нельзя, но… сама же хочу. Нахожу пальцами пуговицы на рубашке, но не выдерживаю — тяну от воротника в бока, разрывая дорогую ткань рубашки от Армани или еще какого дизайнера. Похрен, в принципе.

Вадим снова перемещает руку на мой затылок и вместе с уже грубым толчком сильнее натягивает волосы. Я не могу так… Где-то прошлое путается с настоящим — и я не знаю, чему верить.

Я даже запутываюсь в собственных эмоциях и ощущениях.

Но это приятно.

Боль от впившихся ступенек начинает смешиваться с наслаждением. Я забрасываю ноги на Вадима, цепляя шпильками его брюки вместе с боксерами, и стягиваю вниз. Ему нравится, как я выгляжу — постоянно трогает окантовку чулок, перемещает руку на край лифчика.

Ему нравится ходить по краю, но мы уже перешли все границы. Я схожу с ума с каждым толчком, с каждым прикосновением. И стону уже как порноактриса. А мне похрен. Вадим умеет доставить удовольствие женщине. И сейчас он старается так… Так… Что я схожу с ума. Так что можно смело заключить: дело не в возрасте.

Я лежу на лестнице, занимаюсь сексом с человеком, которого ненавидела давно, хоть до этого момента и не знала, что эмоции имеют такое влияние на физиологию. Любые эмоции… Или я опять сама себя обманываю? Я никогда к нему равнодушно не относилась, и кажется, именно это играет сейчас со мной злую шутку.