Мертвая земля - К. Дж. Сэнсом

Выйдя из трактира, мы двинулись в сторону убогого двора, где находилась лачуга супругов Браун. Оборванные и обросшие, на сей раз мы не привлекли к себе внимания соседей. Я постучал в дверь Джозефины. Она открыла нам с Мышкой на руках. Малышка порозовела и окрепла, – как видно, теперь, когда Джозефина стала лучше питаться, у нее прибавилось молока. Увидев нас, малютка расплылась в улыбке и протянула к нам ручонки. Мать ее, напротив, выглядела утомленной и встревоженной.

– Мастер Шардлейк, я думала, вы давно уехали… – изумленно пробормотала она. – И почему вы в таком виде?

– Потому что мы живем в лагере, среди повстанцев, – пояснил Барак. – Так вышло, что мы попали в руки капитана Кетта. Нас под честное слово отпустили на несколько часов в Норидж. Вот мы и наносим визиты.

Джозефина пригласила нас в комнату. Мышку она опустила в колыбель, но девчушка, поймав мой палец, пыталась сунуть его себе в ротик.

– Не надо, солнышко, палец у меня совсем невкусный и к тому же грязный, – ласково сказал я.

Джозефина окинула нас встревоженным взглядом:

– Как они с вами обращаются? Эдвард говорит, джентльменам крепко от них достается. Конечно, некоторые этого заслуживают, но… Мастер Николас, что у вас с лицом?

– Красивое лицо Ника пострадало из-за его чересчур длинного языка, – усмехнулся Барак. – Что же касается нас с мастером Шардлейком, то сама видишь: мы целы и невредимы.

– Капитан Кетт собирается устраивать суды над джентльменами и просит меня стать его советником, – сообщил я. – Он обещает, что никто из подсудимых не будет приговорен к смертной казни. Я дал согласие следить за тем, чтобы все совершалось согласно нормам правосудия – насколько это возможно в столь необычных обстоятельствах. Но прошу тебя, Джозефина, никому об этом не рассказывай. Если о моем сотрудничестве с мятежниками узнают в Лондоне, да и не только в Лондоне… – Я осекся при мысли о Пэрри и леди Елизавете.

Джозефина понимающе кивнула.

– А где Эдвард? – спросил я.

– Пошел в лагерь, – ответила она после недолгого колебания. – Сегодня муж отправился туда с утра пораньше. Там должна была состояться встреча капитана Кетта, бывшего офицера Майлса и других опытных военных с теми, кто возглавляет городских бедняков.

Я вспомнил, что нынешним утром старый солдат Гектор Джонсон тоже спешил на какую-то встречу.

Джозефина заговорила вновь, и беспокойство, звеневшее в ее голосе, смешивалось с гордостью.

– Эдвард помогает объединиться простым людям, живущим в южной части Нориджа. На тот случай, если городские власти вновь закроют ворота для повстанцев. – Помолчав, она прошептала едва слышно: – Если это произойдет, капитан Кетт захватит город. Эдвард говорит, он сделает это с легкостью.

– Да, в лагере собрались большие силы, – кивнул Барак. – И теперь, когда мы обосновались на Маусхолдском холме, нам не составит труда переправиться через Уэнсум.

– Я знаю, что вам можно доверять, и поэтому буду говорить без утайки, – продолжала Джозефина. – Конечно, я поддерживаю своего мужа и капитана Кетта, но, боюсь, вдруг в городе начнется резня… На память приходят такие кошмары, воспоминания детства…

Я опустил руку ей на плечо. Джозефина родилась во Франции. Во время войны, которую вел старый король, деревню, где она жила, английские солдаты сожгли дотла, а Джозефину, тогда совсем еще маленькую девочку, захватили в плен. Она оказалась на попечении грубого и жестокого человека, который называл себя ее отцом, но обращался с бедняжкой как с рабыней.

– Капитан Кетт хочет решить все наболевшие вопросы без кровопролития, – заметил я, надеясь успокоить свою бывшую служанку. – Когда пресловутая Комиссия по огораживаниям наконец прибудет и члены ее увидят, какую грозную силу представляют собой повстанцы, это вынудит их провести необходимые реформы. Надеюсь, после этого жизнь войдет в нормальную колею.

– Старый король объявил бы всех повстанцев изменниками и мигом вздернул на виселицу, – покачала головой Джозефина.

– Старый король умер, – возразил Барак. – Сейчас страной правит протектор Сомерсет, а это совсем иное дело.

– Будем надеяться, что все закончится мирно, – произнес я. – Как это ни печально, Николас постоянно ищет неприятностей на свою голову. Сегодня он не придумал ничего лучше, как во всеуслышание обозвать Кетта изменником. Боюсь, если об этом узнают в лагере – а скорее всего, так оно и будет, – нашего молодого приятеля снова посадят под замок. – Я устремил взгляд на Джозефину. – Может, Эдвард замолвит за него словечко? Скажет, что хорошо знает Николаса и, хотя тот относится к презренной породе джентльменов, он никогда и никому не причинил вреда. Подтвердит, что сердце у Овертона доброе, хотя сгоряча он и может сболтнуть невесть что.

Джозефина с сочувствием посмотрела на Николаса:

– Я всегда считала, что вы добрый человек, хотя и…

– …гонору у вас хватает! – закончил за нее Барак.

– Вовсе нет! – вспыхнула Джозефина. – Я хотела сказать совсем другое. Не знаю, вернется ли Эдвард сегодня вечером. Но я непременно поговорю с мужем.

– Спасибо, Джозефина, – кивнул Николас. – Они правы, я должен учиться держать язык на привязи.

Меж тем Мышка, тихонько попискивая, вновь завладела моим пальцем. Джозефина взяла ребенка на руки.

– Вы ей понравились, – улыбнулась она. – Слышите, как забавно она пищит? Не зря мы зовем ее Мышка. – Она поцеловала дочь в щечку. – Радость моя, когда у мастера Шардлейка будут чистые руки, он с удовольствием с тобой поиграет. – В следующее мгновение лицо ее вновь стало серьезным. – Вы же понимаете, я боюсь не за себя, а за нее. Я слишком хорошо знаю, каково приходится детям, когда вокруг идет война.

Последний в тот день визит мы нанесли тетке Скамблера, живущей на Бет-стрит. Я буквально валился с ног от усталости, а спина моя раскалывалась от боли. К тому же наступило самое жаркое время дня, и солнце палило нещадно. А нам предстоял длинный путь: назад к площади Тумлэнд, потом к Епископским воротам, а оттуда – на вершину холма, в лагерь.

По дороге Барак заметил:

– Как я и думал, Эдвард оказался в самой гуще событий.

– Да, я тоже в этом не сомневался.

Николас покачал головой и натужно рассмеялся:

– Вот до чего дошло! Джентльмен нуждается в том, чтобы за него замолвил словечко каменщик! Впрочем, Эдвард и Джозефина всегда были мне по душе, и я не вижу ничего зазорного в том, что Браун за меня заступится.

– Вот и молодец! – хором ответили мы с Бараком.

Наконец мы добрались до бедного домишки, где прежде жил Скамблер. Я постучал в дверь, из-за которой донеслось знакомое шарканье и ворчание.

– Смотрите-ка, кто явился! – воскликнула тетка Скамблера, приоткрыв дверь. – Видно, вам пришлось несладко! – заявила она и разразилась скрипучим смехом.