Зеркала и галактики - Елена Вячеславовна Ворон

стена шевелилась. Множество длинных тел копошились, стекали с камня на камень, из щелки в щелку. Он опустил луч, посветил на тропу. Живой безмолвный поток пересекал светлую песчаную полосу, натыкался на другую стену и с тем же молчаливым трудолюбием взбирался вверх.

– Миграция, – нашел версан подходящее слово. – Сезонная миграция рептилий.

– Или не сезонная, – отозвался Элан. – Какого черта они шастают в горах?! – вырвался у него тоскливый вопль. – Я понимаю – в степях, в болотах, в джунглях… Но на высоте им жрать нечего!

Майк похлопал его по спине. Сказать было нечего. Урсула еще жива, но она будет третьей. Проклятая Изабелла…

Они обшарили дом, однако не обнаружили больше ни одной гадины. К счастью. От вида мертвой змеи с Леной сделалась истерика, а Борис не позволил Майку отхлестать ее по щекам, и в доме раздавались крики и рыдания. Тамара заперлась у себя, и на просьбы открыть вопила, что не даст змеям лезть к ней через порог. Мишель, с залегшими у рта горькими складками, дежурила возле Урсулы.

– Эл, – в конце концов воззвал Майк, – шел бы ты спать. Я уже сам с ног валюсь.

Элан потер лоб рукой в перчатке, пошатнулся, оперся о стену. Он не спал уже двое суток; а в них вместились пьяный овраг, Крокодав и Урсула.

– Иди, иди, – погнал его Майк, – ты нам нужен здоровый и бодрый. У мадам Крокодав посидим мы с Мишель. По очереди, – он не удержался и зевнул. – Эл, коли Приют утром взбесится, а с ним взбесишься и ты тоже…

– Если Урсула придет в сознание, разбуди. – Элан побрел к себе.

Версан зашел в комнату Крокодавов. Съежившаяся в кресле Мишель встрепенулась.

– Майк, – она потянулась к нему, взгляд затосковал. – Мы можем чем-нибудь помочь?

Он посмотрел на амазонку, на виднеющиеся из-под век белки закатившихся глаз.

– Боюсь, что нет. – Майк уселся на подлокотник рядом с Мишель, провел ладонью ей по волосам. – Идите отдыхать; завтра будет трудный день.

– У нас все дни нелегкие. Я… – ее вдруг затрясло.

– Будь мы в дороге, – начал версан раздумчиво, – я бы предложил вам винных ягод; но стационарно их есть нельзя. – Мишель подняла глаза, и он продолжил: – Не будь наш тигреро демоном, я бы посоветовал вам отправиться к нему и утешиться его ласками. – У Мишель порозовели щеки; Майк сделал вид, будто не замечает. – Однако же Эл не пустит вас на порог, дабы не оскандалиться, грохнувшись в обморок. Поэтому все, что могу предложить, – поплачьте немного. Знаете, зачем люди плачут?

– Оставьте. И без того плохо.

– Я серьезно. Будете слушать?

– Майк, ну, постыдились бы! – вспылила Мишель. – В комнате, где лежит мертвый человек и умирает… – версана осеклась.

Он снова погладил ее по волосам.

– Поругайтесь на меня. Покричите. Мишель, в конце концов наступает предел, когда больше нельзя загонять переживания вглубь. Они сжигают человека, истощают, сводят с ума… Знаете, куда бьют все эти смерти? – Майк указал на охотника и Урсулу. – Нам с вами в голову, в кору мозга. А клетки коры – создания нежные, хрупкие; получат слишком мощные импульсы – и могут скопытиться. Чтобы их защитить, в коре создается новый очаг возбуждения, так сказать, конкурент, и тогда два очага гасят друг друга. Конкурентом может быть боль – заметили, с какой охотой я раздаю оплеухи? Можно губы кусать; или биться лбом о стену, тоже хорошо помогает.

– А слезы?

– Если они эстетично текут по щекам, проку меньше. А вот когда краснеет нос и открывается насморк – самое то. Слезы попадают на соответствующие рецепторы в носовой полости и создают собственный мощный очаг возбуждения в коре мозга. Этот очаг отводит от других клеток опасность перенапряжения, бережет человека от срыва. – Майк наклонился, потерся щекой о шелковистые кудри Мишель. – Ступайте-ка, девушка, отдыхать.

Она недоуменно поморгала.

– Очаг возбуждения. Носовая полость. Рецепторы. Где вы набрались такой премудрости?

– Слеток однажды рассказывал, я и запомнил. Вы пойдете спать или как?

– Иду. Спасибо вам. – Мишель поднялась на ноги, с нежностью коснулась губами его щеки. – Если что, сразу будите. – Она вышла.

Майк уселся на ее место, откинул голову. Надо выжить. Для начала – расслабиться, сбросить напряжение, потому что если сдадут нервы и у тигреро, и у него, Майка, тогда всему конец. Плакать, вопреки собственным советам, он не собирался, а твердо решил замириться с Тамарой. Колдунья наверняка уже затосковала; да и вообще, сколько можно заниматься Эланом? Давно пора посвятиться пылкой и упоительной Тамаре. Вот бы здорово проснуться поутру – а она рядом…

– Майк.

Он вскинулся. Урсула очнулась и смотрела на него слезящимися глазами-щелками. Версан вскочил, схватился за диагностер, приложил щуп ей к запястью. И опешил: прибор сообщал, что состояние ухудшилось, срочно нужна сыворотка и стимуляторы. Майк мизинцем понажимал клавиши на крошечной клавиатуре: необходимых лекарств нет. Получил рекомендацию: вызвать реанимационную бригаду.

– Майк… – Шепот Урсулы был еле слышен, губы едва шевелились. – Что… со мной?

– Змея заползла. Их тут целое море.

– Больно очень… – Из глаз выкатились две мутные слезы.

Версан взялся за аптечку. Пузырек для поверхностной анестезии и несколько шприц-тюбиков местного анестетика. Это все годится при ожогах, переломах, вывихах. Урсуле требуется другое.

Распахнулась дверь, и влетел полуодетый Элан, кинулся к амазонке.

– Погляди, – Майк повернул к нему экран прибора.

У тигреро побелели губы.

– Урсула, – позвал он.

Она всхлипнула.

– Эл… отпоешь нас… Так больно…

Майк едва разобрал ее невнятный шепот. Урсула вдруг забилась, как в конвульсиях, рукой зажала рот, и из-под ладони донесся глухой короткий вой.

Элан приложил щуп ей к шее, велел Майку:

– Подержи, – и быстро проглядел содержимое аптечки. Отстучал на клавиатуре вопрос, за которым версан не уследил, зато увидел ответ: «Смертельно». – Урсула. У нас нет нужных лекарств. Могу помочь только одним.

– Ради Бога, – выдохнула она. – Я прошу… Майк, ты свидетель…

Майк убрал диагностер и поднялся на ноги. Не отрываясь следил, как Элан свинчивает колпачки с трех шприц-тюбиков. С застывшим лицом, тигреро втыкал иглы в посиневшую вену на локтевом сгибе, плавным движением вводил лекарство и откладывал пустые тюбики. Закончив, он взял амазонку за руки, наклонился над ней.

– Я отпою вас, как сумею.

Она мотнула головой, застонала – и затихла. Лицо наливалось все большей синевой, бьющаяся жилка на шее замирала.

Майк перевел дыхание. Подсел к столу, нашел листок бумаги и карандаш. Написал: «Я, Майк Эри, свидетельствую: Элан Ибис произвел эвтаназию Урсуле…» Как же ее настоящая фамилия? «…Урсуле Ронак, которую ужалила змея». Приписал: «По ее собственной просьбе». Подумал и продолжил: «Состояние было безнадежным, аптечка не укомплектована необходимыми средствами, связи