Князь Владимир - Юрий Никитин

Но чего теперь ждать от нового объединения племен? Послухам, верх взяло малое племя рось, что испокон веков жило на берегу реки Росьи по берегу Днепра… Это племя, если верить ненадежным записям, которыеподчищаются всякий раз в угоду очередному базилевсу, в древности участвовало вдальних походах, было в объединении племен, известных под именем пелазгов,воевало против персидских царей Кира и Дария, храбро дралось на Каталаунскихполях против Рима, иногда исчезало из поля зрения историков, но, как видно, непропало из жизни и в конце концов взяло верх…

Базилевс Василий хлопнул в ладони. Из-за портьеры показалсяОлаф, надежный ипаспист-телохранитель.

– Позови придворного историка, – велелВасилий. – Немедля!

Пока историка почти бегом несли под руки, базилевс ждать нелюбит, владыка Восточно-Римской империи терпеливо мерил шагами своиапартаменты. Чего ждать от нового объединения племен?

Историк упал на колени еще от двери, скользнул в поклонедальше, пополз к трону:

– Что угодно Величайшему, Блистательнейшему…

Василий выслушал едва ли треть титула, в нетерпении стиснулзубы. Как в той детской сказочке, когда мать своему любимому сынку дала длинноеи пышное имя, а нелюбимому – короткое. Когда в колодец свалился нелюбимый, детибыстро сообщили матери, что стряслось, его тут же вытащили. Когда же упаллюбимчик, то пока дети выговаривали все его имена, тот давно утонул, и дажерыбы съели.

А эти придворные никак не могут уразуметь, когда нужнопроизносить все, а когда можно ограничиться лишь одним упоминанием его имени.Но всякий страшится высочайшего гнева. Дескать, лучше выглядеть глупым, чемнедостаточно почтительным!

– Довольно, – оборвал он, не дослушав и дополовины. – Поройся в памяти, поройся в записях, но скажи: что там сейчасна Руси? Почему мне говорят, что от нее именно сейчас исходит наибольшаяугроза?

Историк по его знаку сел на нижнюю ступеньку трона. Глазаего испытующе пробежали по озабоченному лицу правителя. Тот с досадой понял,что абсолютной истины не дождаться. История будет препарирована и преподнесенав том виде, в каком, как историку кажется, нужно поднести озабоченномубазилевсу.

– Племя Русь, или Рось, – начал историк медленно,все еще присматриваясь к малейшему изменению в лице императора, но тот сиделнедвижимо, не шелохнув и мускулом, – славянское племя Русь, что ужесовершало разбойничьи набеги на земли империи… Непомерна твоя щедрость, мудрыйи блистательный базилевс, что ты проявил интерес к этому вроде бы малозаметномуплемени! Только ты, Величайший и Непревзойденнейший, мог заметить…

– Оставь мои титулы, – зло бросил базилевс, вголосе звякнул металл, историк съежился. – Говори только о Руси. Там опятьперевороты, убийства… Как и везде. Но что-то меня гнетет. Я чувствую оттудаскорую угрозу! Что там за люди теперь, каковы обычаи, сильно ли изменились современ вторжения в наши земли орд Олега Длинного Меча, которого они зовутВещим?

Историк истово закивал, но в его выцветших в подземельях икнигохранилищах глазах появилось смущение.

– Великий… – Он осекся. – Мы могли проследить заэтими племенами, да и то не всегда, лишь когда они ходили в походы, вторгалисьв наши земли или земли Востока. А вот времена, когда крепли на берегах своихрек, для нас тайна. Но это не тайна для иудеев: они издавна проложили тамкараванные дороги, еще Аттилу снабжали оружием и роскошью, а когда взяли верх вХазарском царстве и превратили его в каганат, то и вовсе следили за каждым шагомросичей. Прикажи изъять их записи!

Базилевс зло отмахнулся:

– Ты опять за свое! Их записи для нас недоступны, ибоязык чужд. К тому же свои записи прячут в надежде, что и мы, и Русь, и всенароды падут, а они переживут всех, и тогда только у них останется подлиннаякартина мира. Давай выкладывай то немногое, что знаешь. Особенно про ихвоинские дела, военное искусство.

Историк в сомнении покачал головой:

– О Величайший! Не всегда воинское искусство есть залогнастоящей мощи. Был блистательный Ганнибал, но где теперь его Карфаген? Былнепревзойденный Александр Великий, но где теперь его Македония? Был владыкоймира Рим, но вот западную половину империи захватили германцы, а восточную –славяне… Почти захватили. Надеюсь, что теперь эти два народа одного корня, чтораньше еще не враждовали, столкнутся в великой битве за раздел мира… Прости,Ослепительнейший, я отвлекся! Я хотел сказать, что есть и другой путь. И указалего славянин Управда, что бедным крестьянином пришел в империю в бараньей шапкеи овчинном тулупе и с посохом, дабы отбиваться от собак.

Базилевс нетерпеливо отмахнулся:

– Эту историю знает каждый. И что он свое имя попроступеревел на латинский лад и стал Юстинианом.

– Гм… Он стал величайшим императором Римской империи,сумев вышибить германцев из западной части империи, освободив от них Рим иобъединив под своей властью всю необъятную империю. Он много еще свершил побед,очистил от германцев и всю Африку, но величайшая его заслуга в том, что впервыепровел кодификацию римского права. По заслугам этот кодекс зовут кодексомЮстиниана, а его имя осталось в слове «юстиция»…

– В чем его путь? – потребовал базилевс.

– Он широко привлекал на службу варваров. Сам славянин,он ставил своих соотечественников начальниками легионов, командирами эскадр, всегофлота. А те, в свою очередь, звали к себе друзей, ослепленных такой карьерой, авот уже наши ряды пополняются отважнейшими воинами, в ряды наших мыслителейвлилась свежая струя дикарской крови, что жадно набросились на знания… Этигипербореи тут же забывают свой народ, язык, обычаи и уже служат нам, как немогли бы служить даже себе. Кто, как не Юстиниан, сумел отразить страшныенатиски славян на Севере?

– Я это знаю, – прервал Василий увлекшегосяисторика, – так что общее с Юстинианом и этим… новым князем Руси?

Историк развел руками:

– Он делает все то же. Правда, бедную Русь не сравнитьс великолепием империи, но их новый князь умеет завоевывать народы без боя… иудерживать без пролития крови! Русы – победители, но это единственный народ насвете, который не пользуется своим правом победителя, не ставит себя вышедругих. Они позволяют вносить в свои священные храмы чужих богов. Уже на другойдень не делают различия между победителем и побежденным. И новые народыначинают приносить жертвы и богам русов, а сами без всякого принужденияначинают зваться росичами. Конечно, это не дело рук одного князя, это народтаков, но их князь очень умело этим пользуется. Он принимает всякого гонимого,будь это даже дикий печенег, чужой верой хазарин, свирепый викинг или беглыйраб империи… Мало народов, в ком сила так хорошо бы сочеталась с душевнойщедростью!

Василий долго сидел молча. Его молодое лицо словно бы резкопостарело. Он сам ощутил себя огромной империей, цивилизованной, утонченной, нопереполненной всеми болезнями, которые приносит цивилизация. Наконец почтипрошептал: