Вьетнамская война в личных историях - Джеффри Уорд

начале марта рота Марлантеса была отправлена на помощь морским пехотинцам под обстрелом северовьетнамских регулярных войск, засевших на склоне холма. «Мы должны были стать наковальней для их молота. Оказалось, что нас вставили в самый разгар крупного движения полка северовьетнамской армии. Мы атаковали высоту 484. И взяли эту высоту». Но северовьетнамские силы, которых они вытеснили с холма, перегруппировались, обстреляли их из минометов и снова отбросили. «Мы сражались семь дней, что-то в этом роде, — вспоминал Марлантес. «Это был долгий бой. И тогда нам приказали снова взять холм обратно. В тот момент я подумал, что все сошло с ума. Во-первых, мы там воевали все это время. Был еще один свежий агрегат. Почему их не отправили на гору? И слово, которое я получил — и я никогда не узнаю, правда это или нет — было: «Ну, ребята, вы покинули холм, так что вам нужно вернуть его». Мы были посреди этого ужасного бутерброда с дерьмом.

«Мы выдвинулись в темноте и ждали в джунглях, выстроившись в линию, когда самолеты с ревом ринулись бомбить вражескую оборону с первыми лучами солнца. Но из-за ошибки самолет врезался не в ту вершину холма. Мы вышли из джунглей и двинулись вперед. СВА были в бункерах над нами. Это был очень крутой холм, на который было трудно подняться. Теперь вы не заряжаетесь, потому что несете большой вес — много боеприпасов, воды. Поднимаясь в гору, вы измотались бы, если бы попытались бежать. Итак, вы пошли на штурм. Дисциплина состоит в том, чтобы идти и идти, пока что-то не начнет происходить. Мы, наверное, поднялись примерно на треть, когда они обрушились на нас».

Морские пехотинцы прятались под любым укрытием. Марлантес понимал, что они столкнутся с пулеметным огнем, если продолжат движение вверх по склону, но если они останутся на месте, минометные снаряды обязательно найдут их. «Просто немыслимо, чтобы морские пехотинцы развернулись. Ну что теперь? Как будто я покинул свое тело и посмотрел вниз. Я видел всю ситуацию. Я видел, где стоят пулеметы, где будет уязвимое место. Я вернулся в свое тело и начал организовывать людей, чтобы обстрелять некоторые бункеры. Потом я встал и пошел в гору. Я думал, что я был один. В этот момент я бежал зигзагом, потому что хотел пройти этот участок так быстро, как только мог, и не попасть под удар. Краем глаза я уловил какое-то движение и перекатился на землю, чтобы достать винтовку и выстрелить в человека. Это был пацан из моего взвода. А потом я оглянулся и увидел еще детей. Все они пришли за мной. Я имею в виду, я думаю, что мне казалось, что я был там неделю, но я думаю, что я был один, вероятно, четыре секунды, пять секунд. Весь взвод просто встал, и они подошли. Мне остается момент, который почти невыразим из сердца, которое было у этих детей. А потом мы просто попали в эти бункеры».

Морские пехотинцы уничтожали их одного за другим. «Два СВА отступили в дыру за линией бункеров». — вспоминал Марлантес. «Я лежал на земле, чтобы меня не ударили. Один был убит. Другой встал и увидел меня. Я был очень близко. И я навел винтовку прямо на него. В руке у него была граната. И мы встретились взглядами. А когда смотришь в глаза, все ломается, что это животное. Я помню, как смотрел в глаза этому ребенку и думал: «Хотел бы я говорить по-вьетнамски». Так что я начал просто яростно шептать: «Не бросай это. Не бросайте это. Если ты не бросишь его, я не убью тебя. Если ты не бросишь его, я не нажму на курок. Не делай этого. И я бы не стал. Но я помню, как он рычал на меня. И бросил гранату прямо в меня. Я нажал на курок, и он попал в край отверстия, в котором он был, и пуля прошла через его грудь, я почти уверен. И еще двое парней, которые были со мной, выбежали из-за угла. Мой радист поставил свою винтовку на полный автомат и закончил работу. Но эти два глаза оставались со мной очень, очень долго».

Взвод Карла Марлантеса перед боем за высоту 484

Через несколько мгновений вражеская граната усеяла Марлантеса осколками и на мгновение лишил его сознания. Мельчайшие осколки металла и грязи, выброшенные взрывом, временно ослепили его. Его радисту удалось прочистить один глаз, влив в него Kool-Aid из фляги. Марлантес нашел в себе силы присоединиться к своим людям, которые продолжали пробиваться к вершине. «Я часто использовал выражение, что бой похож на крэк», — сказал он. «Это огромный максимум, но он требует огромных затрат. Ни один здравомыслящий человек никогда не стал бы употреблять крэк из-за того, что он с ним сделает. Но из того, что я слышал, вы не можете отрицать, что крэк — это невероятный кайф. Бой такой. Ты напуган, ты в ужасе, ты несчастен, но тут начинается сражение, и внезапно все оказывается на кону — твоя жизнь, жизни твоих друзей. И это полный опыт почти трансцендентного, потому что вы больше не человек. Вы теряете это чувство. Ты всего лишь взвод. И взвод не победить. Может быть, люди и погибнут, но взвод не победить. Вы выше этого. В этом огромное возбуждение. Вы теряете себя. Все в вашем теле принесено в жертву другим людям. И есть дикая радость в победе над врагом, просто дикая радость. И я думаю, что мы совершим большую ошибку, если скажем: «О, война — это ад». Все мы знаем историю о том, что война — это ад. Это. Но в этом есть чрезвычайно волнующая часть».

Марлантес оправляется от ран

Когда вершина холма была наконец очищена, Марлантес настоял на том, чтобы раны его людей были осмотрены, прежде чем он получит лечение. За проявленные в тот день «героические действия и решительную решимость» Карл Марлантес был награжден Военно-морским крестом. «Официальная похвала звучит так, будто я в одиночку взял кучу бункеров», — писал он позже. «Я возглавил обвинение, но я часто напоминаю людям, что ни один из тех детей, которые писали свидетельства очевидцев, не смог бы этого сделать, если бы не был рядом со мной». Компания «Чарли» потеряла пятнадцать человек, в том числе пять человек погибли в бою. Бои за высоту 484 и прилегающие к ней вершины