Письма к императору Александру III, 1881–1894 - Владимир Мещерский

Ну закроют, а потом что? Опять начнется, когда откроют его, та же беспринципность? Ведь закрыли же Киевский университет[657]. Была возможность убрать всю профессорскую дрянь, была возможность определить комплект не свыше 500 студентов?

Нет, открыли вновь университет, и те же остались профессора, и ту же массу студентов, где половина лишняя, вогнали в университет, и тот же хаос вернулся.

Смею думать, что если бы Государь благоизволил категорически изъявить Делянову, что Он желает, 1) чтобы все ненадежные профессора были удалены из университета, 2) чтобы ректором был назначен человек честный, преданный и энергичный, и 3) чтобы в попечители округа был назначен способный и энергичный человек (трудно ли взять одного из директоров кадетских корпусов, напр[имер] 3-го[658]), и 4) наконец, чтобы число студентов было сокращено до minimum’a, если бы Государь это одно высказал Делянову, то уже какое-нибудь определенное начало положено было бы в основу дела приведения в порядок этого нынешнего хаоса. Делянов не посмел бы ослушаться Государя и слушаться Каткова.

О гимназич[еских] и университетских дилеммах

[В. К.] Плеве позвал меня сегодня к себе. Я недоумевал, признаюсь, из-за чего: приятное ждать от зова Плеве немыслимо, а неприятное за что? – в последнее время, если, по словам [И. Н.] Дурново, на что-нибудь против меня жаловаться, то разве на то, что «Гражданин» слишком хорошо себя ведет и никаких грешков пикантности себе не дозволяет. Приезжаю и узнаю, что Плеве пригласил меня от себя только для конфиденциального сообщения мне, что гр. [Д. А.] Толстой сетует на меня за то, что я так настойчиво говорю в «Гражданине» о сокращении гимназий и прогимназий, – что совершенно противно его мыслям и его убеждениям. Я слегка озадачился.

– Значит, граф Толстой находит, что 200 гимназий и прогимназий классических на Россию не слишком много?

– Кажись, что так, – отвечал Плеве, – во всяком случае, граф находит, что из-за одного прискорбного университетского эпизода не следует делать вывода о необходимости сокращения гимназий.

– Да когда этот случай открыл глаза.

– Я вам одно могу сказать: я лично, да и не я один, а многие разделяют ваше мнение, но вы знаете, что это больное место графа.

Маленький этот эпизод характерен. Больное место графа, et voilà![659] Больное место графа противопоставляется больному месту России, и первое считается важнее второго. Это в высшей степени грустно. И вот в этом-то духе теперь сидят, думают и соображают великие мудрецы педагоги [А. И.] Георгиевский, [Н. А.] Любимов и Кия и, сбираясь у Делянова, выслушивают изречения оракула и господина своего – Каткова…

Ни факты, ни цифры – ничего они знать не хотят… Сколько было гимназий, столько и будет! Ни пансионов не нужно, ни интернатов, ни улучшения надзора, ничего. Что и как было, то пусть будет! А что ежегодно все 200 гимназий и прогимназий выпускают из своих стен до 10 000 юношей, выбрасываемых в омут жизни ни на что не годные и не окончившие гимназического курса – это им все равно: пусть гибнут.

Вот мы устроим профессиональные реальные училища по новому плану, туда пойдет большинство молодежи, а в гимназиях и прогимназиях наплыв уменьшится сам собой! – говорят мудрецы педагоги.

И тут неправда. Они очень хорошо знают, что главная приманка гимназии это университет, и не потому, чтобы учиться, а чтобы добиться чина; сыну дворянина лестно быть гимназистом, чтобы чин получить и сделаться барином. Вот где кроется зараза и растление.

Отчего же, если добросовестно отнестись к вопросу, не прийти к таким соображениям:

Гимназии нужны для университетского образования: хорошо; опыт доказал в течение нескольких лет, и доказал неопровержимо убедительно, что 1) из 100 гимназистов, поступающих в гимназии, переходит в университет от 8 до 10, значит до 90 пропадают, 2) что из 10 поступающих в университет из каждой гимназии только двое по окончании унив[ерситетского] курса получают в течение первых трех лет после выпуска места, значит, складывая все гимназии и все университеты, получаешь такую цифру: ежегодно из университетов России до 800 студентов, оканчивающих курс, остаются в течение первых трех лет после выпуска без места и без пропитания, и 3) из 100 человек, поступающих в университеты, до 60 не оканчивают в них курсов, значит ежегодно кроме 800 человек, окончивших курс, выпускаемых в нищие, до 2500–3000 студентов, не оканчивая курса, выпускаются в жизнь пролетариями и нищими.

Откуда же все эти массы?

Из гимназий – понятно. А идут они из-за чина и из-за стипендий.

Отсюда выводы простые и поразительно ясные для всякого 9-летнего ребенка, но только не для нынешнего Министерства нар[одного] просвещения, ведущего под ферулою[660] Каткова и из страха больного места гр. Толстого учебное дело и самую Россию к большой опасности.

Выводы таковы:

1) Гимназии и прогимназии надо сократить в такой пропорции, чтобы средним числом в каждом учебном округе приходилось по одной гимназии и по одной прогимназии на 2 губернии.

2) Чтобы суммы от сокращения числа гимназий и прогимназий употреблены были на устройство пансионов или интернатов в каждой гимназии и прогимназии.

3) Чтобы прогимназия всегда находилась там, где гимназия, если не в одном здании, то в том же городе, чем достигнется единение духа в ведении обоих заведений, сокращение расходов и большая легкость находить учителей.

4) За воспитание в гимназии и в прогимназии должна взиматься плата не менее 200 р. в год в провинции и 300 рублей в Москве и в Петербурге, а для неимущих должен быть допущен известный процент или штат казенных пансионеров на общем основании по полученным на экзамене баллам.

5) При поступлении в университеты от каждого выдержавшего экзамен зрелости требуется за университетское образование плата по 200 рублей в год и сверх того реверс[661] в том, что он обеспечен в своем существовании в размерах не менее 50 рублей в месяц в столицах и 40 рублей в других городах. Затем казенные пансионеры из гимназий поступают в университеты по выдержании экзаменов казенными же пансионерами студентами и должны жить в казенном общежитии, но отнюдь не на частных квартирах. При этом все стипендии должны быть уничтожены. А в университетах, чтобы студенты учились и не могли иметь возможность тратить в стороне время, должны быть установлены полугодовые обязательные репетиции.