Путь к вершинам - Геннадий Петрович Исаков

Скуден и скучен был бы мир без новичков, не расцвеченный свежим взглядом и первоощущениями. Вот бы сохранить навек такую особенность зрения!

Из нашего нынешнего словаря можно сложить увлекательную повесть. Из одних существительных. Поход, приключения, опасность. Ущелье, пропасть, бездна, пурга, лавина, камнепад — стихия! Тропа, перевал, стена, покорение, вершина, небо, звезды. Костер, гитара, песни…

В горах растет цветок смерти, кто его сорвет — умрет. Тоже легенда, и — полезная для экологии.

Нам с Федором есть от чего впасть в уныние. Группе назначено восхождение. Но я в нем не участвую. В последний момент обнаружилось, что медицинская справка у меня просрочена — всего на одни сутки! В списки меня не включили, выпячивание груди в подтверждение могучего здоровья ни к чему не привело. Никакому богатырю не справиться с инструкцией. Обидно, хоть на стенку лезь.

Мой «батюшка» тоже остался в стороне, но по другой причине. Он отказался сходить за водой к ручью, когда Тонечка попросила его об этом. Она так вилась вокруг него: ну Федечка, ну лапочка… А он рвался в правофланговые и не соглашался на подсобные роли. За этот выбрык Алик оставил его дежурным по базе.

— Всего-то «единичка», — напряженно-беспечными голосами говорили девчонки, выстраиваясь в цепочку перед отправлением наверх. И задирали головы к снегам…

Зачетные перевалы и вершину — ходили на Амангельды, — они одолели благополучно. С писком и трепыханием вспоминали, как врубались в лед, прыгали через сквозистые трещины. Во время одной из передышек пытались попить пепси-колы, а она замерзла и пришлось бутылочки разбивать, грызли и сосали пепси, как леденец.

На десерт к праздничному обеду было подано традиционное горное мороженое — майонез с солью. Моего друга тоже накормили этой несравненной гадостью. От остальной процедуры посвящения в альпинисты он предусмотрительно уклонился. А меня пощадили ввиду преклонных лет.

Обряд был впечатляющий, жестокий. На веранду домика каждого вынуждали залезать по веревке, пристегнув к ней карабином, чтобы не сбежал. Старшие товарищи стояли пообочь, торжественно пряча руки за спину. И, подкравшись сзади, от души лупцевали поднимавшихся. По пятой точке, связками репшнуров. На веранде новоиспеченных героев раскладывали на лопатки и пришлепывали на лоб печать зеленкой с вырезанным на картофелине словом «годен».

Кто думал, что это финиш, тот ошибся. Всех поставили на колени и зачитали присягу, после каждого пункта которой следовало троекратно орать: клянемся! Клянемся отныне целиком отдавать себя горам, обожать инструкторов, уступать дорогу только им, разрядникам и гужевому транспорту, делиться последней едой с идущим с тобой в связке (иначе он сам ее отберет)!

Оравшие недостаточно громко подвергались здоровой критике и взбадривались репшнурами и галошами. Причащение завершало добровольно-принудительное целование ледоруба в знак верности горному товариществу.

— Хлебнешь теперь с вами, — умудренно провидел Алик. — Новичок ничего не знает и всего боится, «значок» ничего не знает и ничего не боится…

Остальным претендентам начальство запланировало дать шанс в следующие выходные. Я приготовил новую справку, в точнейшем соответствии с правилами, и Федор благословил меня крестящим взмахом перста. Но метеослужба закрыла район из-за выпавшего накануне обильного снега…

— В гробу я видал эту снеговую обстановку! — разбушевался Федор, агитируя за поход во что бы то ни стало. Алик по-сержантски круто рыкнул, оборвал его.

Так что к Горе мы, вероятно, пробьемся только с третьей попытки. Если путь не преградит очередное «но».

Моим Эверестом остается Кумбель.

А завтра?..

На следующую тренировку Федор не пришел и вообще в секции больше не появился. Исчез, как дуновение ветра.

Горы пережили это без потрясения, по-прежнему упрямо и призывно разламывали горизонт их клинья, вбитые в небо.

КОРОЛЬ-ТАУ

1

Солнце еще не успело склониться к хребту, когда я понял, что мы не сможем больше сделать и шагу. Ноги заплетались, будто бы окованные кандалами, рюкзаки пригибали к земле. Остановка была неизбежна.

Отгудел заправленный гексаном примус. Гороховый суп с тушенкой получился не хуже, чем обычно в походе, удовлетворил бы любого гурмана. А мой Саня лежал, неудобно, мертвецки уткнувшись в пуховку, и не откликался на бодрый призыв к трапезе. Восемь часов гонки по безумным провалам и взлетам каменной пилы лишили его интереса к ужину. Так начинается горная болезнь. Очевидно, мы слишком резво набирали высоту, желая максимально сократить время на подходы к предвершинным башням.

Темп задавал Саня, попутно посвящая меня в сделанные им потрясающие открытия. Оказывается, эфиры триметиленгликоля можно синтезировать через бета-этоксипропионовый альдегид и его ацеталь, но, разумеется, с последующим гидрированием!.. Эта заумь отвлекала нас от намного более реалистических и уместных в данной обстановке мыслей. Знали мы оба, знали, что спешка ни к чему, да нетерпение подгоняло, и вот расплачивались теперь за неумное мальчишество.

Очень скоро до нас дошло, что палатку мы поставили на самом злом ветродуе. Ее раздирали резкие воздушные потоки, бьющие из ущелья. Эта ошибка настораживала, должна была насторожить; не теряем ли мы контроль над собой? Но уже не могло быть и речи о том, чтобы сниматься и устраиваться заново. В гудении напрягшегося авизента мы предпочли услышать даже нечто убаюкивающее, и сладок был обманчивый покой.

Этот западный гребень каторжно измотал нас. Недаром все, кто направляются на Король-Тау, предпочитают подход с востока или из долины. Там легче, зато неинтереснее, тропы истоптаны, как скотопрогонный тракт.

Король-Тау величественно блистал перед нами. Казалось, протяни руку посмелее — и дотронешься пальцами до его двурогой макушки с короной белых облаков, надетой с царственной небрежностью, чуть-чуть набекрень. Горы вокруг были словно выстроены на архитектурном макете. Игрушечно уменьшившиеся в размере, они целиком обнимались взглядами и вызывали щемливое чувство, похожее на жалость.

В долине темнота наступила раньше. Мерцают какие-то огоньки, точно звезды, только внизу.

Начинала сбываться давнишняя наша мечта — проложить на Король-Тау новый путь. Прошлый сезон Саня пропустил, занятый своей кандидатской, я впервые за последний десяток лет делал восхождение без него, «четверку» на Памире, довольно заурядную, имевшую смысл только для поддержания формы. А нынче он захотел обломать рога Королю. С диссертацией у него что-то не ладилось, и он жаждал взять у фортуны реванш на другом поприще.

2

Перед выходом на маршрут мы консультировались у деда Головина. Он подумал вначале, что мы зашли просто проведать его, потянулся за кипой грамот и сувенирным барахлом, собираясь хвалиться былыми свершениями. Выслушав нас, он посуровел.

— Я за всю мою биографию не одолел только две вершины, — сказал он. — «Победу» пробовал дважды, и оба раза меня снимали на спасработы. И на Король-Тау не получилось.

— Почему?

— У нас были потери, — ответил он коротко, не