Час в копилке - Фёдор Михайлович Шилов

— Молодой человек, у вас всё хорошо?

— Оставьте свои координаты…

— Или приходите ещё… Не получилось, с кем не бывает…

Краем глаза он успел заметить Аврору — она укоризненно качала головой.

«И с чего только мама взяла, что Аврорка будет меня незаслуженно хвалить. Сейчас она вполне справедливо считает, что моё выступление — кринж».

Глава 8

Мысли, которых у меня никогда не было, из дневников, которых я никогда не вёл

С тех пор, как мне исполнилось восемнадцать лет, мама и бабушка обсуждали наши общие способности, уже не скрываясь. Разумеется, только в кругу семьи. При гостях лишнего не говорили.

Время от времени домашние всё ещё вспоминали Султанова, и бабушка неизменно повторяла, что у него, вероятно, и у самого есть какой-то дар. Потом она обязательно добавляла, что я сильнее. И под конец всегда охала, что дурные пожелания, какие они позволяли себе в адрес доктора, обязательно когда-нибудь серьёзно аукнутся и ей, и моей маме.

Я из всего этого обращал внимание только на упоминание своей силы. То, что мои желания сбываются почти сразу, я проверил быстро.

Например, мило улыбаясь, мысленно желал получить бесплатный пакет от кассирши в супермаркете. Поначалу я подходил только к тем кассам, где не было очередей, иначе молчаливый диалог мог быть прерван чьим-нибудь изобличительным или просто неуместным возгласом. С пакетами прокатило. И я стал просить складывать в этот бесплатный пакет несколько жевательных резинок. Разумеется, их я тоже не оплачивал. А ещё спустя месяц я отважился попросить кассиршу дополнить набор парочкой мелких купюр.

«И пусть никто вокруг ничего не заметит», — мысленно добавлял я. На такое не жалко одной секунды из ежемесячных пяти минут. Это была цена спокойствия и безнаказанности.

Пять минут — это много. Очень много. За это время можно разрушить одну планету и создать новую. Тем удивительнее: почему Вселенная иногда не скупится на такие ценные подарки для сорванцов, вроде меня?

Думаю, теперь любой поймёт, как появилась в моём военном билете отметка о негодности к строевой службе. Всего один раз пришлось побегать в трусах по врачебным кабинетам, потратить совсем немного собственного времени, остальное вложили мама и бабушка, потому что видеть меня в облачении цвета хаки ни та, ни другая не желали.

Я сумел накопить денег для поездки на море. Маринке не нужны были другие объяснения — тем более, что они отчасти были правдой. Накопил же? Накопил. А свои возможности загадывать желания до поры до времени я от неё скрывал.

Периодически она заводила разговоры о том, с какой профессией я планирую связать жизнь и чем буду зарабатывать себе на хлеб. Я отшучивался, говорил, что ищу себя, менял тему.

Про мой дар проболталась бабушка. Кажется, она оттягивалась за долгие годы молчания! Теперь хранить тайну ей было нелегко.

Случилось это в январе две тысячи седьмого года. Мы отмечали моё двадцатилетие. На празднике, разумеется, была и Марина, с которой мы тогда уже состояли в отношениях около двух лет. Бабушка со свойственной ей простотой и наивностью произнесла тост и завершила его такими словами:

— Мариночка, деточка, мы знаем тебя уже достаточно хорошо, чтобы без раздумий сказать: о лучшей невесте для Бореньки нельзя и мечтать. Так что ждём вашу свадьбу, а там и детишек, очень уж хочется правнучат понянчить!

— Да Борьке бы сначала на работу утроиться, на ноги встать, как говорится, — смутилась Марина.

— Об этом не беспокойся. У Бореньки дар. Он волшебник, причём очень сильный. Он вас всем обеспечит.

Марина улыбнулась. Посмотрела на меня тогда нежно и чуть иронично. Ясно же: для всякой бабушки внук — волшебник. Мне бы тогда привычно отшутиться, взять на себя инициативу в разговоре, но бабушка, всё ещё держа бокал, выложила семейную историю от и до, не умолчав при этом и про доктора Султанова. (Говорил же: он почти член семьи! Вот и двадцатилетие мне пришлось встречать в его компании, к счастью, не очной).

Две тысячи седьмой год был нелёгким для меня. В сентябре Марина сказала, что беременна. Срок ставили на 20 апреля две тысячи восьмого. В итоге Максим родился 22-го. Если уж это мысли, которых у меня никогда не было, то могу спокойно сознаться: да, я помню, какого числа у моего сына день рождения. И называть его сыном в этих несуществующих мыслях тоже осмеливаюсь.

В декабре 2007 года погибли в аварии мои родные: папа, мама, бабушка и дедушка. Это я убил их. Нет, конечно, я не портил тормозную систему автомобиля, не прокалывал шины. И ничего подобного даже сгоряча никогда не желал. Но в их смерти я однозначно виноват.

Расскажу по порядку.

Бабушка, больше не сдерживаемая необходимостью скрываться, стала веселиться напропалую, напоминая диснеевскую принцессу. Бывало, украсит дом. Нет, не мановением волшебной палочки, а просто шепнёт:

— Хочу, чтобы сегодня мне подарили море цветов.

У неё всегда были сэкономленные минутки, так что загадывать желания она могла не только в знаковое время.

После такого пожелания все домочадцы, не сговариваясь, покупали ей букеты «просто так», без повода.

— Захотелось, — говорили. — Проходили мимо цветочного магазина, подумали о тебе, вот и купили.

И соседка вдруг заносила срезанные на дачном участке цветы в зависимости от сезона: нарциссы, тюльпаны, пионы, гладиолусы или астры. А потом подружки звонили с просьбами приглядеть за их «зелёными друзьями с подоконника», пока они будут в санатории. И привозили горшки с фикусами, традесканциями и геранями.

А то и впрямь, как в мультфильмах, приспичивало бабушке покормить зверей и птиц. Она тут же шептала очередную «хотелку», впрочем, вероятно, достаточно благоразумную, потому как никакие представители джунглей и саванны к подъезду не сбегались, зато могли прилететь голуби и синицы, сбивались в дружную компанию бродячие коты, после наступала очередь парочки тощих голодных псов. Для всех у бабушки находились крошки, кусочки колбаски, молоко и даже специально купленные пакетики с влажным и сухим кормом.

Двух близких подруг она всегда баловала дорогими подарками. А иногда — просто от избытка чувств и хорошего настроения — желала счастья случайным прохожим, интересовалась их делами и, если узнавала, что встреченных на улице людей что-то печалит и беспокоит, тут же пыталась устроить их судьбу. С добродушной старушкой кто-то охотно общался, кто-то посмеивался, некоторые обходили стороной, но внезапно её добрые пожелания стали сбываться. Молодые девушки выходили замуж; отчаявшиеся родить внезапно беременели; поставившие на себе крест тяжёлые больные вдруг получали подтверждение, что болезнь обратилась вспять.

У наших дверей выстроилась очередь.