Гарри Оппенгеймер: бриллианты, золото и династия - Michael Cardo

биограф) Джона Мейнарда Кейнса, стал преподавателем Оппенгеймера по экономике и оказал сильное влияние на его мышление в Оксфорде.

Именно в такой обстановке Гарри прошел начальный этап своего обучения для карьеры в общественной жизни. Он проникся этой культурой всей душой. Много лет спустя о Гарри Оппенгеймере часто говорили, что он не выглядит и не ведет себя как обычный магнат. Созерцательный, небольшого роста - его рост составлял 5 футов 7½ дюймов - он оживлялся, когда обсуждал английскую романтическую поэзию или романы XVIII века. Его чаще можно было встретить за чтением поэзии Байрона и Шелли, чем за чтением торгового журнала или финансовой прессы, и он больше походил на оксфордского дона со значительным независимым доходом, чем на главу горнодобывающей компании в зазубренном Йоханнесбурге. В Крайст-Черч, среди ухоженных четырехугольников, в тени величественной башни Тома сэра Кристофера Рена, Оппенгеймер чувствовал себя непринужденно. Он поступил в Оксфорд на стипендию, но его отец сообщил декану Крайст-Черч Генри Джулиану Уайту, что его "финансовое положение" не позволяет ему принять стипендию.¹⁰ Ответа от Уайта нет. Однако официальный историк Крайст-Черч отмечает, что Уайт, "как говорят, был снобом и чрезмерно почтительным к влиятельным и знаменитым людям", так что вполне возможно, что Эрнест Оппенгеймер добился своего.¹¹

К тому времени, когда Гарри приехал в Оксфорд, Эрнест уже почти семь лет был рыцарем-холостяком. Оппенгеймер-пер был членом британского истеблишмента и начинающим плутократом в традициях Родса: он возглавлял "новый" Алмазный синдикат, образованный в 1925 году, в который входила Anglo American; он контролировал алмазные месторождения в Юго-Западной Африке; он стал директором De Beers в июле 1926 года; и он укреплял свою заявку на председательство в старой алмазной компании Родса, которая увенчалась успехом 20 декабря 1929 года. Связи Эрнеста открыли Гарри двери в загородные дома аристократов и в клубы джентльменов, которые выстроились вдоль улицы Пэлл-Мэлл. К этому времени связи семьи Оппенгеймеров с английской аристократией тоже были налажены. В 1920 году сын Бернарда Оппенгеймера, Майкл, женился на Каролине Магдален ("Ине") Харви, дочери сэра Роберта Харви, магната селитры и землевладельца в Корнуолле и Девоне. В последующие годы многие из титулованных английских особ, сидевших за обеденным столом Гарри Оппенгеймера в Брентхерсте, - от банкиров и крупных финансистов до пэров-консерваторов и администраторов умирающей британской империи - будут так или иначе связаны с Оксфордом. И это не считая конвейера выпускников Оксфорда, чьим местом высадки, в духе детского сада Милнера, был офис председателя совета директоров Anglo American в Йоханнесбурге. Кембриджцы, как правило, не так хорошо вписывались в коллектив.

Как имперский центр, спицы Оксфорда расходились далеко и широко. Оксфорд стал если не точкой опоры, то уж точно важным винтиком в дальнейшей карьере Гарри Оппенгеймера. Университет сыграл важную роль в развитии его ума. Оппенгеймер стал "зависим" от чтения - "Это как опиум, понимаете", - скажет он позже одному из интервьюеров.¹² Оксфорд углубил его любовь к литературе и идеям. Он с головой погрузился в изучение философии, которую ему преподавал Гилберт Райл, критик картезианского дуализма, ставший автором фразы "призрак в машине". Оппенгеймер сделал огромные заметки по "Критике чистого разума" Иммануила Канта, которые сохранил для потомков.¹³ На занятиях по экономике у Роя Харрода он узнал о деньгах и банковском деле (у него уже был довольно прочный фундамент), международной торговле, несовершенных условиях и вариациях стоимости, торговом цикле и экономическом развитии.С годами политика Оппенгеймера сместилась вправо - по британским меркам, он стал тори, - но в Оксфорде он увлекся велфаристским "новым либерализмом", который был сформирован такими людьми, как Кейнс и Уильям Беверидж. Его преподавателем по политике был историк Джей Си Мастерман. В более поздние годы Мастерман стал известной фигурой после того, как выяснилось, что во время Второй мировой войны он руководил системой двойного креста в MI5. Завербованный в разведку одним из своих бывших студентов в Крайст-Черч, Диком Уайтом, Мастерман превращал немецких шпионов в двойных агентов британского правительства.¹⁶ В свободное время общительный Мастерман писал романы о тайнах убийств, играл в хоккей и теннис за сборную Англии, а позже гастролировал по Канаде с Мэрилебонским крикетным клубом (MCC). Но он также обладал огромными связями в коридорах власти. В своей автобиографии он хвастался, что "наверное, мало найдется видных деятелей церкви и государства, которых в то или иное время не развлекали в церкви Христа".¹⁷ Оппенгеймер будет использовать опыт и связи Мастермана на протяжении всей своей жизни.

 

Оттенки Brideshead Revisited: Гарри Оппенгеймер готовится к катанию на лодке "Изида", конец 1920-х годов. (Библиотека Брентхерста)

Вне занятий Оппенгеймер вступил в Оксфордский союз, где начинающие политические деятели заявляли о себе. Президенты Союза чередовались между либералами, тори и лейбористами. Во время учебы Оппенгеймера в Оксфорде первое место занимали Дингл Фут, Квинтин Хогг и Майкл Стюарт, но только в Баллиоле было больше членов Союза, чем в Крайст-Черч с 1919 по 1939 год.¹⁸ Однако по большей части годы учебы в Оксфорде стали для Оппенгеймера периодом интенсивного (и дорогого) общения. Хотя у него не было недостатка в деньгах, Гарри "всегда выкачивал из Эрнеста больше".¹⁹ Ему нравилось угощать своих друзей пикниками с шампанским в Котсуолдсе и посещать трактиры Оксфордшира. Он навещал своего брата, Фрэнка, который учился в Тринити-колледже в Кембридже. Он также часто виделся со своим кузеном Раймондом Оппенгеймером, который тоже учился в Оксфорде. По выходным они часто ездили вместе в Уайт-Уолтем. Рэймонд был эксцентричен. Среди его многочисленных нетрадиционных увлечений была одержимость призовыми бультерьерами, которых он стал самым известным заводчиком. Гарри наслаждался его обществом. У Раймонда было худощавое и ученое лицо, как у его отца, Луиса, но, в отличие от отца, лицо Раймонда было вечно оживленным; их с Гарри забавляли одни и те же вещи, и они вместе громко смеялись. В 1928 году Рэймонд стал капитаном команды Оксфордского университета по гольфу. С 16 лет он играл в скрэтч-гольф в гольф-клубе "Темпл", и хотя иногда он уговаривал Гарри присоединиться к нему на поле, это не было тем занятием, в котором его кузен преуспел. Обычно Гарри был невыразимо хладнокровен, но на поле для гольфа его хладнокровие покидало его. Он никак не мог понять, почему ему не удается каждый раз отбить мяч на 250 ярдов по центру фервея.²⁰

В Оксфорде Оппенгеймер завязал несколько близких дружеских отношений. Наиболее заметной из них была дружба с веселым, но не особенно прославленным старым харровцем Робином Грантом Лоусоном, который поступил в Дом одновременно с Гарри. Грант Лоусон