Бетховен. Биографический этюд - Василий Давидович Корганов

не может гордиться силою воли. Я уже с пятнадцати лет освоился с этою мыслью. Меня смущает только одно обстоятельство: до сих пор я почти ничего не сделал для искусства.

– Если это ваша единственная забота, то можете умереть спокойно; созданное вами сделало искусство неуязвимым.

– Не верьте, все написанное мною – пустяки. В моем воображении носятся совершенно иные вещи».

Действительно, судя по тетрадям эскизов, нечто совершенно иное, необыкновенное, последние квартеты и последняя симфония носились в воображении артиста; большинство же пьес, вышедших из-под его пера в это время, были незначительны по объему и содержанию. С 1810 года эдинбургский издатель Томсон не раз давал Бетховену заказы на составление аккомпанемента к шотландским и ирландским напевам; им было написано уже более ста таких романсов с сопровождением только фортепиано или совместно со скрипкой и с виолончелью.

Эти романсы малоизвестны и редко исполняются даже в Германии, о чем можно лишь сожалеть в ожидании лучшей эпохи, более здравого и серьезного отношения певцов, публики и критики к вокальным номерам концертных программ.

Обработка одной из этих мелодии (сер. 24, № 2, «Nora Creina»), видимо, особенно удовлетворила композитора; он сделал такую надпись в заголовке: «Вот как смело надо браться за гармонизацию иноземного мотива; ведь она сама проявится из его конструкции».

На один из таких заказов Томсона композитор отвечал требованием увеличить гонорар.

Бетховен. Художник Август Кдёбер. 1818

Георгу Томсону, музыкальному торговцу, Эдинбург, Шотландия.

Вена, 7 февраля 1815. Милостивый государь!

Разные дела помешали мне ответить своевременно на ваше любезное письмо, и теперь отвечаю лишь вкратце. Все ваши песни, за исключением лишь немногих, готовы к изданию; я говорю о тех, к которым должен написать аккомпанемент; что же касается 6 канцонетт, которые я должен был сочинить, и гонорара за них, то предложенный вами положительно недостаточен. Обстоятельства здесь изменились и цены из подражания англичанам поднялись настолько, что до 1814 года я еще мог назначить около 60 фунт.; притом хорошая ария и желаемая вами увертюра, пожалуй, самые трудные формы музыкальных произведений. А потому прошу уплатить за 6 песен гонорар в 35 ф. или семьдесят дукатов, а за увертюру 20 фунт, или 50 дукатов. Будьте так добры, перевести сюда плату, как всегда, и можете быть уверены в моей исправности. Ни один талантливый и выдающийся артист не найдет мои требования преувеличенными.

Что же касается увертюры, то будьте любезны указать, для каких сил она предназначена, должна ли быть трудная или легкая? Я жду вашего немедленного ответа, так как имею несколько спешных заказов. Прошу передать мою признательность автору талантливых и изящных стихов. Прошу принять, милостивый государь, уверение в искренней преданности покорнейшего слуги

Людвига ван Бетховена.

Вена, 7 февраля 1815.

Летом 1815 года в Вену приехал Нит, уроженец Лондона, ученик Фильда, а потом Винтера – в Мюнхене и Вельфеля – в Вене; своей привлекательной личностью он расположил к себе Бетховена и, будучи одним из основателей лондонского филармонического общества, задумал получить от Бетховена за плату несколько его произведений для концертов общества. В июле композитор продал ему три увертюры: «Развалины Афин», «Король Стефан» и увертюру C-dur (op. 115), за что получил 20 луидоров, и поручил Ниту продать в Англии право на издание «Фиделио». Восхищенный любезностью Нита, композитор подарил ему два канона и копию сонаты ор. 102 с надписью: «Моему дорогому английскому соотечественнику». Временная размолвка с этим новым приятелем не помешала в общем дружелюбной и деловой переписке композитора с ним.

Любезный соотечественник и друг, сегодня невозможно встретиться у меня, но надеюсь иметь удовольствие видеть вас в полдень.

Не забывайте вашего истинного друга Бетховена.

Volti subito.

Я полагаю, что до отъезда отсюда вам следует дать концерт ради артистической славы, если я нужен вам для этого, то готов служить.

Карлу Ниту.

Любезный друг! Прошу вас не говорить о тех произведениях, которые предназначены для вас и для Англии. Причину сообщу вам откровенно при встрече.

Ваш истинный друг Бетховен.

Надеюсь вскоре вас увидеть. Что касается меня, то буду у вас при первой возможности.

Вена, декабрь 1815 г.

Любезный Нит! Я получил письмо от г-на Риса, помощника Саломона (с которым случилось несчастье: он упал с лошади и сломал себе плечо); он пишет мне 29 сентября, что три увертюры, посланные мною вам для филармонического общества 4 месяца тому назад, не были получены в Лондоне. Так как г-н Саломон уже во второй раз пишет мне относительно этого, то я предпочел сообщить вам об этом. Если вы их еще не отослали, то я очень хотел бы, чтобы вы просмотрели увертюру в C-major, так как, быть может, в ней встречаются ошибки. Если хотите иметь письменное удостоверение на право издания в Англии, то можете получить по первому заявлению.

Мне не хотелось бы, чтобы подумали, что я мог бы поступить бесчестно. Их решения так непостоянны, что они сегодня думают так, а завтра иначе; и они убеждены, что другие таковы же. И с такими характерами нельзя ужиться, и надо быть как можно более осторожным.

Итак, прощайте, любезный Нит!

Ваш искренний Людвиг ван Бетховен.

О том же он сообщает филармоническому обществу.

Филармоническому обществу, в Лондоне.

Вена, 5 февраля 1816 года.

М-р Нит получил от меня в июле 1815 года для филармонического общества три увертюры и выплатил мне за них сумму в 25 гиней, за что обязуюсь не продавать никому больше означенных увертюр, ни по частям, ни в полной партитуре. Но я удерживаю за собой право исполнять названные вещи, когда и где мне будет угодно, и издать их в виде переложения для фортепиано, после того как м-р Нит, согласно его обещанию, испросит для меня разрешение филармонического общества на издание через один или два года этих трех увертюр, по частям или в виде полных партитур, это мне необходимо. Шлю филармоническому обществу свой сердечный привет,

Людвиг ван Бетховен.

В том же году устанавливаются сношения Бетховена с издателем Смартом.

Вена, 16 декабря 1816. Милостивый государь!

Вы балуете меня такой похвалой и почетом, что заставляете краснеть; признаюсь, однако, что таковые для меня крайне лестны и благодарю сердечно за участие, которое вы принимаете в моих делах. Последние немного затянулись вследствие странного стечения обстоятельств, в которых запутался наш затерявшийся и вновь отыскавшийся друг м-р Нит. Ваше любезное письмо от 31 октября многое объясняет и в известном отношении радует меня; позволяю себе вложить при сем