Гадание на розах - Абигайль Кейси

Аспирантка уничтожила гада-зомби нажатием упругой кнопки.

Потом дистанционный пульт впал в длительный зеппинг.

Вампир с клыками, нацеленными на чужую аорту, тоже не подходил в качестве релаксационного средства.

Как и бравый шериф, стреляющий с обеих рук из короткоствольных револьверов.

Крутая эротика в исполнении пары дебелых лесбиянок не вдохновила.

Политическое ток-шоу с постными физиономиями престарелых сенаторов и вальяжной агрессивностью ведущего — тем более.

Были изгнаны с экрана пара мыльных комедий, сопровождаемых закулисным, всегда одинаковым хохотом, похожим на ржание табуна лошадей.

И снова мордобой, пальба и погони…

Глория Дюбуа, устав нажимать кнопки, остановила невольный выбор на жуткой сцене.

Полуобнаженный громила в кожаном фартуке занес тяжелый лом над головой визжащей от ужаса хорошенькой блондинки…

Глория, словно зачарованная ужасом, смотрела на сцены жестокой бойни.

А когда мерзкий тип в плаще цвета свежей крови пронзил убегающего мужчину средних лет шпагой и довольно перекрестился, Глория Дюбуа поняла, что на экране материализовались ее сны и догадки.

Телевизор во всей полноте явил жутко-красочные детали Варфоломеевской ночи.

Нервы аспирантки сдали окончательно. Резким движением выключив телевизор, она направилась на кухню, сочтя необходимым поужинать.

Глория заглянула в холодильник.

Нет, сил на ужин, даже импровизированный, не осталось совсем. Да и аппетита не было.

Глория залпом выпила прямо из пакета литр цитрусового сока из смеси апельсинов, мандаринов и лимонов.

Нет, пора заканчивать этот чересчур затянувшийся вечер.

Глория сунула в рот сразу три мятных жвачки.

Слишком много было пережито и передумано за этот бесконечно длинный день, слишком много.

А ведь имя-то розе так и не придумано.

Глория отправилась в душ.

Как и утром, аспирантка не жалела геля.

…Нет, Безымянная красавица должна достойно выдержать испытания Черной росой, если устояла против ложной мучнистости, ржавчины и септориоза.

Густые волосы Глории, нахватавшие дорожной пыли и гари, потребовали шампуня.

Она совершала привычные движения, а опасные вопросы сами по себе снова возникали в утомленном сознании.

Может, кареглазый давно женат?

Может, у русоволосого куча детей?

Может, он вообще не интересуется женщинами?

Она ведь совершенно ничего о нем не знает…

Глория сделала душ прохладным.

Пусть будет то, что будет.

Еще пара таких деньков — и можно сказать, что жизнь прожита не зря.

Аспирантка закуталась в пушистый халат.

Надо всего-навсего толком отдохнуть и набраться сил.

Глория, даже не намазавшись, как обычно, кремами растительного происхождения, самолично изготовленными по старинным рецептам любимой бабушки, торопливо скинула халат и голышом залезла под еще холодное одеяло.

Все равно завтра левая роза выдаст неутешительный прогноз.

Глория, дотянувшись до трельяжа, поправила обе вазы.

Набухшие от внутреннего напряжения бутоны готовились к утреннему оглашению приговора.

Глория Дюбуа, крепко подсевшая на гадание по розам, плотно закуталась в одеяло и добросовестно постаралась уснуть.

На удивление, это получилось довольно скоро.

Почему-то чаще всего в последний месяц аспирантке снилась прародительница, чудом уцелевшая в ту жуткую Варфоломеевскую ночь.

На этот раз юная гугенотка явилась с усатым воякой, спасшим ее от верной смерти.

Неразлучная пара долго, со всеми предосторожностями, добиралась до тайника.

Наконец, слившись на прощание в долгом и страстном поцелуе, странная пара вынуждена была расстаться.

Вояка отправился восвояси.

А Глория Дюбуа спряталась в самом надежном из мест: в королевском розарии, там, где, завернутые в увлажненную дерюгу, тихо и покойно дожидались своего часа отборные черенки.

Когда Глория Дюбуа, молитвенно сложив ладони, навсегда простилась с матерью, отцом и шестью младшими сестрами-погодками, аспирантке захотелось спросить у прародительницы что-то про любовь, но тут в тайник, увитый плющом, ворвался агрессивный тип в плаще цвета свежей крови, а за ним вломился громила с ломом наперевес.

Разглядев на ломе прилипшую прядь белокурых женских волос, обе Глории Дюбуа синхронно завопили.

Но аспирантка, мгновенно выпавшая из кошмарного сна и наяву взмокшая от ледяного пота, была уверена, что кричала гораздо сильней и отчаяннее, чем юная гугенотка.

Согревшись чаем с бергамотом, Глория никак не могла снова уснуть.

Проанализировав жуткий сон, она пришла к выводу, что тип в плаще цвета свежей крови и громила с беспощадным ломом вторглись в ее подсознание благодаря вечернему телевизионному просмотру.

Но во сне эта динамичная сцена из Варфоломеевской ночи выглядела гораздо страшней, чем на экране.

Глория вспомнила, что в детстве, просыпаясь от ночных кошмаров, брала в постель любимую куклу и, пошептавшись с голубоглазой скромницей, быстро засыпала.

Через две минуты вынутая из коробки барышня в кружевном платьице заняла почетное место рядом с подушкой.

Для полной гарантии от бессонницы Глория Дюбуа осторожно и нежно поцеловала правый бутон Безымянной красавицы.

Может, завтра судьба наконец смилостивится?

Но, будучи истинным экспериментатором, аспирантка, чтобы не испортить чистоту гадания, чмокнула и левый бутон…

Утро Глории Дюбуа началось точно по графику.

Маман в Париже явно вплотную занялась обработкой месье Вайяра и не подняла дочь чуть свет известием о том, что прокол с Черной росой не повлияет на судьбу красавицы розы, все еще безымянной.

Ну а проспать хотя бы лишних две минутки аспирантке не позволила ответственность момента: как-никак, сегодня может решиться — быть ей счастливой в любви или судьба-насмешница ограничится безответным чувством.

Глория, нетерпеливо взглянув на вазы у зеркала, оценила ситуацию как дежавю: обе розы, и левая, и правая, выдали результат, аналогичный вчерашнему.

Это чуть подпортило настроение аспирантки, готовившейся весь трудовой день посвятить сидению в библиотеке, при любом развитии событии — придет незнакомец или не придет.

По крайней мере, розы тоже не знали, чем закончится визит в малый читальный зал.