Гадание на розах - Абигайль Кейси

Глория, сбросив ночную рубашку, подошла к трельяжу полностью обнаженная.

Разглядывание недостатков тоже входило в утренние процедуры, как и размышление над тем, что все-таки законы генетики — это фундаментальная вещь.

Фигура подкачала по всем параметрам: там, где не надо, многовато, а там, где надо, маловато.

На животе какая-то дурацкая складочка.

И еще этот чересчур выделяющийся черный курчавый треугольник.

Аспирантка понимала, что это вина доминирующих генов.

Чернота и курчавость всегда побеждают.

А вот нос с маленькой горбинкой да слишком узкие губы — это подарочки по отцовской линии.

Но тут новое украшение — подарок гранд-маман — отвлек аспирантку от визуального самоистязания.

Фамильный талисман, магический оберег качнулся на золотой цепочке в ложбинке между маленьких упругих грудей, еще не познавших ни страсти бешеных поцелуев, ни голодного ротика младенца.

Глории тотчас же вспомнился нехороший предутренний сон.

Голубоглазой аспиранткой в голубом платье и таких же голубых трусиках и голубом лифчике пытался овладеть мужчина.

И это, увы, был не русоволосый незнакомец из библиотеки, не мужчина, достойный женщины из рода Дюбуа.

Задирал подол новенького платья не кто иной, как толстый, плешивый охранник Национального парка роз.

Не обращая внимания на удары маленьких кулачков, он опрокинул истошно кричащую аспирантку прямо на покровные розы, на острые шипы…

Что было дальше в сюрреалистическом жутком сновидении, Глория Дюбуа не помнила.

Перед тем как отправиться в душ, Глория набрала домашний номер Тины Маквелл и рассказала полусонной подруге ужасный сон.

Тина Маквелл мысленно списала ночное видение на то, что подруга срочно нуждается в регулярной половой жизни, но не упомянула про это даже намеком.

Чуть позже зевающая Ти категорически заверила огорченную Гло, что вещие сны приходят исключительно с четверга на пятницу.

Успокоенная аспирантка все же пожелала невозмутимой подруге держаться подальше от сладострастника Брауна.

Впрочем, Тина Маквелл отключилась на мгновение раньше, чем последовал этот глупый совет.

Глория Дюбуа, стараясь больше не вспоминать гадкий сон, тщательно проделала все утренние процедуры.

А потом, обсохнув и подкрепившись обильным и высококалорийным завтраком, снова вернулась к трельяжу, чтобы облачиться в обновки, которые должны были сыграть главную роль в предстоящем библиотечном спектакле из двух персонажей.

Гарнитур оказался ей немного маловат. А вот платье выглядело еще лучше, чем в элитном салоне.

Глория Дюбуа из книг, фильмов и житейского, пусть и скудного, опыта знала, что женщина в глазах мужчины должна пройти испытание тремя фазами.

В верхней одежде надо привлечь внимание.

В неглиже — очаровать.

Ну а в обнаженном виде — подействовать на все органы чувств желанного мужчины с неотвратимой и сокрушающей мощью.

Нарядная аспирантка крутанулась перед зеркалом.

— А у нас вроде — с точностью до наоборот…

Глория Дюбуа снова потревожила Тину Маквелл:

— Знаешь, Ти, что мне сейчас пришло в голову?

— Не вздумай отказываться от похода в библиотеку, Гло, не вздумай.

— Да куда я денусь?

— Так-то лучше.

— Понимаешь, Ти, пока я одевалась в наши с тобой приобретения…

— Платье — это сугубо твой выбор.

— В общем, я вдруг подумала о феномене метаморфоз.

— А можно попонятней?

— Я поняла разницу между бабочкой и женщиной.

— Интересно.

— Бабочка проходит некие стадий преобразования, и женщина тоже, но только в обратном порядке.

— Гло, ты меня совсем запутала.

— Ну… Представь порхающую бабочку в ее наряде.

— Представила.

— Так вот: сначала идет уродливая куколка, потом — отвратительная и прожорливая гусеница и только в конце выпархивает крылатое очарование.

— А женщина?

— Женщина же наоборот. В одежде — куколка, в белье — гусеница… А без одежды — шедевр природы…

— Гло, ты же не хочешь заявиться в читальный зал в чем мама родила?

— Ти, ты разве не поняла, в чем соль?

— Нет, наверное, отупела вконец.

— У меня все как у бабочки, а не как у женщины.

— О, значит, с платьем ты не промахнулась.

— Надеюсь…

— И с бельем тоже попала в точку.

— Не знаю, Ти, не знаю. Я в этих облегающих трусиках и тугом лифчике похожа на гусеницу.

— Не преувеличивай. — Тина Маквелл хихикнула. — К тому же, когда он снимет с тебя платье, можешь помочь ему побыстрей избавиться от прочего.

— Прямо в библиотеке?

— Ага, на глазах у мымры.

— Очкастая кобра шлепнется в обморок.

— Или вызовет полицию нравов.

Теперь смеялись обе.

— Ладно, Ти, спасибо тебе за помощь.

— Не за что.

— Платье действительно потрясающее.

— Не переживай, Гло, симпатяга будет твой.

— Надеюсь.

Глория пристально уставилась в зеркало, где отражались розы, не взявшие на себя ответственности за предстоящий день.

— И почему я не цветок элитного сорта?

Впрочем… Не так уж она нехороша… Правильный овал лица, губы… С чего она взяла, что они узкие? Губы в меру полные, нос в меру узковат, скулы не выпячены, достаточно высоки, кожа почти идеальная, благодаря тщательному уходу. Да и фигура не так уж плоха — может, кареглазому незнакомцу нравятся худощавые девушки, не имеющие сходства с песочными часами…

— Какая же ты дурочка! — сказала сама себе аспирантка. — Ведь рецессивные гены сработали на славу!

Глория понимала, что природа все-таки наградила ее великолепными, голубыми до неестественности глазами, которые одни затмевают все недостатки. В них ощущалась какая-то волнительная тайна, притягательная магия, нереализованная чувственность и тонкая нежность.

Но до сих пор уникальность великолепных глаз пропадала даром.

То ли Глория не умела смотреть как надо, то ли нужен был кто-то особенный, чтобы разглядеть эту потрясающую, волшебную голубизну.

— Ладно, хватит заниматься ерундой!

Строгая аспирантка перевела взгляд на будильник.

— Так можно и опоздать к открытию.