Пообещай лучшую ночь - Марселла Бэлл

все, что его окружало.

Он не перестал работать, не забыл о своих целях, не погряз в тоске.

Сумел побороть боль и стал сильнее и мудрее.

Он нашел способ быть снова счастливым в своем одиночестве.

Все люди по-своему одиноки.

И он построил более чем хорошую жизнь.

— Да, — признал он. — Но с годами боль стихла. И хотя это не сильно утешает, но последние двадцать лет мне не приходится ни перед кем отчитываться. Но мы уклонились от темы. Я достиг финансового благополучия, но это слишком скучно.

Мири рассмеялась.

— Не для тех, кто еще не разгадал формулу успеха.

— А вам она нужна? Готов бесплатно поделиться. Займитесь тем, что может сделать вас богатой. Стать источником вашей финансовой независимости. Позволит вам ни перед кем не отчитываться.

Она фыркнула.

— По крайней мере, вы честны с самим собой.

— А с кем еще быть честным, если не с самим собой? — с вызовом спросил он и посмотрел ей в глаза.

Она покраснела и кивнула.

— Как мудро. Честность начинается с признания того, кто мы есть.

Ее голос был сдержанным, но ее щеки покраснели, и он понял, что она думает о прошлом вечере. И жалеет не о том, что случилось, а о том, чего не произошло.

Бенджамин облизнул губы, изо всех сил стараясь держать себя под контролем.

— И с признания того, чего мы хотим.

Мири откашлялась и протянула руку к своему бокалу.

— Хорошо, что мы хотим одного и того же, — сказала она и поспешно добавила: — Удачного гала-приема, я хочу сказать.

И впервые за время их знакомства ее голос прозвучал натянуто и немного неестественно.

Глава 6

— Может быть, у вас есть полный гардероб одежды разного размера, как это бывает в фильмах про богатых людей? — спросила Мири, не забывшая о том, что ее блузка испачкана зубной пастой.

— К сожалению, нет. По крайней мере, здесь. В моем доме в Пасифик-Пэлисейдс[4] у меня работает стилист, обслуживающий мой штат, и обычно у него есть достаточно одежды, из которой гости могут выбрать себе что-то подходящее. Но здесь у меня гостей не бывает.

В доме в Пэлисейдс… У него есть дом в Пасифик-Палисейдс?

Это был не самый богатый пригород Лос-Анджелеса, но, по мнению Мири, он был самым живописным.

Слегка улыбнувшись, Мири покачала головой:

— Это не важно. Я уверена, что к завтрашнему дню буря стихнет. Продержусь еще одни сутки в старой одежде.

Словно вспомнив о чем-то, он сказал:

— Я не могу предложить вам дизайнерский туалет, но у меня есть менее традиционный вариант.

Мири заинтересовалась:

— Какой?

— В спа есть огромный запас банных халатов. Я случайно обнаружил их, когда был там в последний раз.

Мири рассмеялась, представив себя в банном халате и удивившись, что он не знал, что они у него имеются.

— Нет, спасибо, но я оценила ваше предложение. Хотя почему-то мне кажется странным во время снежной бури расхаживать по дому в халате…

Не говоря уже о том, что идея находиться в его обществе в одном халате породила в ней взрыв тех эмоций, которые она пыталась заглушить всю ночь.

В его глазах заплясали смешинки, и он улыбнулся.

— Я вас понимаю. И на этот случай у меня есть еще один вариант. По-моему, у меня сохранилась моя одежда, которую я носил подростком, и она вполне подойдет вам. Потребуется основательно порыться в шкафах, но это будет лучше, чем что-нибудь из моего текущего гардероба. С тех пор я поправился, — добавил он, явно кокетничая с ней.

Мири не смогла не ответить ему тем же.

— Я всегда считала себя более полной, чем среднестатистический юноша, — протянула она шутливо, и его улыбка сделалась шире.

— Вы не поверите, какое значение имеют несколько дюймов роста. Вы высокая женщина, но я все же намного выше вас.

Ей нравилось быть высокой и полной. Эти качества окружающие ценили по достоинству, но почти всегда это означало, что она была ростом не ниже большинства мужчин.

Но не с Бенджамином.

Как он и заметил, она была ниже его более чем на шесть дюймов.

Он был высоким и широкоплечим; именно такими мужчинами она восхищалась.

Хотя у нее было мало времени для восхищений.

Она была занята учебой, а в личной жизни не спешила развивать отношения, так что редко ходила на свидания.

Было трудно узнать кого-то как следует, когда она была сосредоточена на своем образовании и на поисках работы.

Теперь у нее была работа, но ей предстояло спасти главное мероприятие года.

Она решила, что займется личной жизнью, когда проработает в фонде несколько лет, и ее карьера пойдет вверх.

Может быть, к тому времени она снова начнет доверять мужчинам.

Но не сейчас.

И не Бенджамину, каким бы идеальным ни был его рост.

У него не было времени на нее, а она требовала, чтобы ей уделяли значительное время.

Так что как мужчина Бенджамин решительно не подходил ей.

Но что плохого было в том, что она наденет его одежду?

В теперешних обстоятельствах это было разумно и практично.

Посмотрев на него с улыбкой, она сказала:

— Если вы думаете, что это сработает, я буду очень вам признательна.

Его глаза потемнели и вспыхнули, но он улыбнулся, хотя его улыбка показалась ей вымученной и нарочито дружеской.

Он повел ее по коридору в сторону, противоположную той, откуда она пришла.

Мири сказала себе, что она не должна вкладывать особой смысл в этот его взгляд.

«Не думай о том, что между вами существует нечто большее, чем то, что лежит на поверхности», — сказала она себе.

Они были взрослыми людьми, отлично понимавшими разницу между минутой страсти и глубокой привязанностью.

И сегодня они не переступят никаких границ.

В комнате было светло, и между ними была должная дистанция — как социальная, так и профессиональная.

Они уже не сидели у камина, потягивая вино.

Все сейчас было по-другому.

То, что случилось, было уже в прошлом, и они могли стереть в памяти воспоминание об этом.

Единственное, что должно было волновать их, — когда закончится буря.

Но ей было все сложнее убеждать себя в этом, когда они поднялись по деревянной лестнице на чердак, и Бенджамин, порывшись в коробках, протянул ей зеленую толстовку с капюшоном, на которой были вышиты золотые буквы.

— Это я носил, когда поступил в университет. Готов поклясться, что мама хранила все, — пробормотал он.

Мири посмотрела на толстовку и провела кончиками пальцев по гордой надписи на груди: «Государственный