Пообещай лучшую ночь - Марселла Бэлл

— Это пустая трата времени, — сказал он.

— А разве не это нам и нужно, учитывая, что мы пережидаем бурю?

— В комнате будет светло от огня в камине и от горящих ламп. Вы даже не заметите пламени свечей.

— Но мне очень хочется, Бенджамин, — сказала она мягко, но решительно.

Он крепко сжал губы. Закрыв глаза, он с шумом выдохнул, а потом снова открыл их.

— Я отнесу их вниз.

— Замечательно!

Она хлопнула в ладоши. В ее груди потеплело от одержанной победы. Но это было не торжество, а головокружительное ощущение полного счастья.

И ее радовало не то, что она победила в их споре.

Она радовалась победе в битве, которая происходила в его душе — между холодным и замкнутым теперешним Бенджамином и молодым и открытым Бенджамином.

Он взглянул на часы на левой руке и сказал с усмешкой:

— Я приказал подать ужин в шесть часов. Если вы хотите переодеться, немного отдохнуть и успеть зажечь свечи до ужина, нам следует вернуться в западное крыло. По дороге мы пройдем мимо спа и сможем захватить халат на случай, если я ошибся с размерами.

Все еще воодушевленная своей победой, Мири пошутила:

— Уже не так уверены в своей правоте?

Он лукаво посмотрел на нее:

— Всегда следует быть осторожным, пусть даже я, как и вы, почти никогда не ошибаюсь.

Это прозвучало так, словно он говорил не об одежде, но Мири понятия не имела, что тот имел в виду.

Он окинул ее оценивающим взглядом, так, словно она снова удивила его, но она не знала чем.

Они направились в западное крыло, и дорога оказалась длинной. По пути он рассказывал ей о комнатах, мимо которых они проходили. Среди них был театр, несколько залов для боулинга, крытые бассейны, с подогревом и без, и крытый каток.

Бенджамин ненадолго зашел в одну из комнат и вышел оттуда, держа в руках белоснежный и пушистый банный халат.

Мири сразу же захотелось надеть его.

Толстовка по сравнению с ним стала казаться слишком тонкой и слишком жесткой.

Но у халата не было застежек, только пояс на талии.

А такое тело, как у Мири, требовало гораздо большей защищенности.

Бенджамин расстался с ней на пороге ее комнаты, как безупречный джентльмен, и это показалось ей очень милым. Уходя, он сказал, что будет ждать ее в гостиной, в которой они сидели накануне вечером.

Глава 7

Бенджамин снова пришел в гостиную раньше Мири. Второй раз за день поджидая ее, он думал о том, чем она занималась прошедший час, и поймал себя на мысли, что ему не хотелось расставаться с ней.

Что бы это все значило?

Несмотря на то что он был твердо намерен сделать ее пребывание в его доме приятным, ему все же требовалось какое-то время побыть наедине с собой после инцидента с менорой.

Он понимал, что было нелепо так бурно отреагировать на просьбу Мири принести менору в столовую, но не мог ничего с собой поделать. В последний раз он вставлял свечи в эту менору и зажигал их перед гибелью родителей. И она напоминала ему о том, о чем ему было лучше не вспоминать.

Но отказать Мири в ее простой и такой логичной просьбе, — они же были евреями, оказавшимися вместе на Хануку, — он не мог.

Если бы не Ханука, она никогда не предложила бы это.

Он знал это.

И это была нормальная, естественная реакция с ее стороны.

Но распаковывать старую семейную менору, пробуждая связанные с ней воспоминания, было отнюдь не нормальным для него.

И особенно в присутствии женщины, которую он едва знал.

Это было нечто очень личное.

Как и все, что происходило между ними после того, как закончилось их совещание — на час позже, чем должно было закончиться.

Не в первый раз в его жизни один час менял все.

И их отношения становились все более… интимными.

Но завтра, если буря все еще не уляжется, он положит этому конец.

Он восстановит дистанцию между ними, даже если ему придется сослаться на работу. Нельзя больше допустить никаких подобных инцидентов.

Но он никогда еще не был так внимателен к женщине.

Хотя что в этом удивительного?

Она влияла даже на время. Оно то летело незаметно в ее присутствии, то тянулось невыносимо медленно, когда он ждал встречи с ней.

А с ним такое случалось нечасто.

Он давно научился управлять своим временем.

Контролировал время, контролировал свои отношения с людьми и тем самым свел к минимуму опасность того, что что-то удивит его или причинит ему боль.

Но Мири постоянно удивляла его.

Проводив ее до дверей ее комнаты, он сказал:

— Ужин для нас накроют в малой гостиной, в которой мы ели пончики.

Ее щеки покраснели при напоминании о том вечере. Но она лишь сказала:

— Отлично. Думаю, я найду дорогу.

А ему хотелось большего. И он ушел к себе, с нетерпением ожидая вечера.

А теперь ждал ее в гостиной.

Но он никогда никого не ждал.

Это было самой возмутительной потерей времени.

Можно провести всю жизнь в ожидании.

Вместо этого нужно действовать, и очень решительно, чтобы добиться успеха.

Но он ждал Мири, а поскольку это была она, ожидание тянулось мучительно долго.

Он сидел на диване у камина, задумчиво уставившись на огонь, а его прислуга накрыла стол и тихо удалилась, оставив его одного.

— Мне понадобилось больше времени, чем я рассчитывала, — услышал он голос Мири. — Как выяснилось, это один из редких случаев, когда вы ошиблись. Ваши толстовка и брюки не подошли мне, и я с большим трудом стянула их с себя.

Повернувшись к ней, он замер.

Как было возможно, чтобы женщина выглядела так потрясающе, одетая в обычный банный халат?

Коротенький халат едва прикрывал ее роскошные ягодицы, пышные бедра и высокую грудь.

А на ее ногах все еще были офисные туфли на шпильках, что выглядело нелепо и до боли сексуально.

Сжав пальцы в кулаки, он судорожно сглотнул, призвав на помощь всю силу воли, чтобы не лишиться самообладания и не наброситься на нее.

Он уже убедился, что она была сложена так, как ни одна из женщин, с которыми его сводила судьба.

А теперь он готов был признать, что зациклился на ней.

Во всяком случае, сегодня ночью он будет мечтать о ней.

— Не переживайте, — сказал он, стараясь вести себя как хозяин в присутствии гостьи, а не как извращенец.

Ее улыбка была такой же восхитительной, как