Птицы, искусство, жизнь: год наблюдений - Кио Маклир

Мы не отрицаем необходимости вводить в лексикон новые слова и изыскивать для них место, не собираемся мы и подробно оценивать то, какие слова были выбраны для дополнения словаря. Но мы обеспокоены тем, что многие из этих слов, в противоположность изъятым, ассоциируются с нынешним детством, проходящим в одиночестве и в четырех стенах».

Музыкант кое-что знал и умел. Это мне стало ясно почти сразу. Даже когда он поступал, как художник, у которого семь пятниц на неделе, я не забывала: он еще и сдает жилье в аренду, а потому умеет чинить холодильники и управляться с базовыми обязанностями электрика. А еще было ясно, что бёрдинг для него – не пустое баловство. Он всегда четко знал, куда и когда ехать на наблюдения за птицами. Знал, какие птицы там обнаружатся, а обычно – и что их туда привело, какими путями они там оказались.

Причем он ведь не афишировал свои познания. Музыкант рассказывал интересно, с наглядными примерами, с юмором, всегда был готов помочь, но, если видеть в нем проводника, то он не очень-то за собой вел. Вот разве что подарил мне на день рождения книгу Роджера Тори Питерсона – до этого вообще никак не пытался неприкрыто меня просвещать.

Меня полностью устраивал его подход. По крайней мере в первые несколько месяцев прогулок с музыкантом я была счастлива тому, что почти ничего не знаю. Не лазила в энциклопедии за уточнениями – повернулась спиной к своей обычной жизни, завязанной на книгах. Мне нравилась идея получать впечатления напрямую, без посредников. Я была чистым листом. А небеса и деревья – моей школой.

Ужасно романтично, конечно, но вообще-то я лукавила. Вообще-то кое-что я знала. И на каждую прогулку тащила с собой свои познания о птицах. Несусветную смесь эстрадных песен, стихов, мифов, дешевеньких открыток, фильмов, увиденных в «Аймаксе», мультиков «Уорнер бразерс», рекламы хлопьев «Фрут лупс», картин европейских старых мастеров и детских поделок. Я собаку съела в популярной экологии. О черных дроздах узнала от The Beatles, а об аэродинамике – от мультяшной канарейки Твити. Как я ни силилась, а всё равно не могла стереть сведения о птицах, накопившиеся в моей голове раньше.

В первые несколько месяцев прогулок с музыкантом я словно бы сбросила старую кожу. Чем больше я соприкасалась с реальным миром птиц, тем быстрее отбрасывала свои заемные представления о «птицах». Когда мы усаживались вместе в коконе из тумана и неразграфленного, похожего на туман времени, когда я видела вокруг уже не собственные представления о деревьях, а бесконечно много оттенков зеленого, когда, взглянув на спину лебедя, я увидела, что каждое перо – замысловатый шедевр, изваянный из белизны, когда далекое стало близким, а я почувствовала себя уже не огромной, а маленькой по сравнению с миром, это была линька.

Потом музыкант повредил колено. Случилось это в начале апреля, травма была нешуточная – об орнитологических прогулках пришлось временно забыть. Заполнить время я решила чтением. На сайте музыканта мне попался афоризм Уолтера Эванса[22] «Успей что-нибудь узнать прежде, чем умрешь». То, что я отказалась от книг, вдруг показалось мне глупым поступком лентяйки.

Я взяла в библиотеке целую стопку книг. Книги о плотности костной ткани у птиц и о мышцах, необходимых для полета, книги с сонограммами, графиками и отчетами о различных лабораторных наблюдениях и анатомических исследованиях. Полистала их по-быстрому и сдала в библиотеку. В них было слишком много информации, а я поклялась читать не по обязанности, а только себе в радость. Я хотела, чтобы мои познания о лесах были такими же, как у Джона Фаулза: «что-то вроде шапочного знакомства с лесами – не больше, познания дилетанта, а не виртуоза, только зеленый хаос, а не отпечатанная в типографии карта».

Нобл С. Проктор «Учебное пособие по орнитологии: строение и функции птиц». Фрэнк Б. Джилл «Орнитология». Катрина ван Грау «Птица без перьев». Гэри У. Кайзер «Внутренняя птица: анатомия и эволюция».

Я взяла в библиотеке другие книги. Вышедшие давно – книги орнитологов-любителей и натуралистов, выбиравшихся на природу только в выходные. Мне стало ясно, почему многие чураются очерков о природе. Все эти романтические шатания и умопомраченные разглагольствования; все эти величественные горы, нежные цветочки и отблески заката. Для нашей ироничной эпохи в них чересчур много вдохновенных излияний, страстности и обожания. От таких книг бегут, как от чумы, даже мои друзья-экологи, большие любители природы.

Гай Маунфорт «Портрет дикой местности». «Дневник твичера[23]: как Ричард Миллингтон провел год в наблюдениях за птицами».

Я взяла в библиотеке еще несколько книг. Как бы мне ни хотелось остаться беспристрастной, я еле-еле боролась со своими предрассудками. Судила о книгах по обложкам. По лицам их авторов – а вид у них был солидный и занудный, казалось, они только что вернулись с вересковых пустошей, овеваемых всеми ветрами. Судила по первым страницам: тошнотворно сладким или убийственно сухим. Клевала по зернышку и снимала пробы.

Барбара и Ричард Мёрнс «Собиратели птиц». Миёко Чу «Путешествия певчей птицы». Скотт Вейденсаул «Жить на ветру». Кенн Кауфман «Шоссе пчелоеда». Ричард Родс «Джон Джеймс Одюбон: сотворение американца». Джон Терборх «Куда подевались все птицы?» Марк Кокер и Ричард Мейби «Британская энциклопедия птиц». Феба Снетсингер «Бёрдинг наперегонки со смертью». Саймон Барнс «Как быть незадачливым бёрдером». Крис Честер «Бережливость воробья: уроки жизни, растраченной на птиц». Тревор Хэрриот «Травы, небо, песня: прелести и опасности в мире пастбищных птиц». Ричард Мейби «Лечение природой». Тим Ди «Бегущее небо». Мелани Челленджер «О вымирании: как мы отдалились от природы».

Я собирала вместе основополагающие полевые определители птиц Северной Америки. Гладкие листы. Терминологические словари, где всё названо своими именами, и сетки координат, не допускающие никаких изысков. Эти книги я полюбила за библейскую увесистость и непреложную уверенность диаграмм.

Дэвид Аллен Сибли «Птицы: определитель Сибли». Коллектив авторов под руководством Киллиана Малларни «Коллинзовский определитель птиц». Роджер Тори Питерсон «Полевой определитель птиц».

Все эти книги, как правило, подразделялись на две категории: птицы глазами ученых/маркировщиков и птицы глазами поэтов/любителей странствий. Обычно меня захватывали вторые, но, поскольку в них задавал тон голос повествователя, на первый план выходили вопросы субъективности и социальных привилегий: кто предавался странствиям? Кто храбро продвигался вперед, почти всегда в одиночку и ничем не обремененный? Наверно, «Восторженный самец-одиночка», которого высмеяла Кэтлин Джейми в своем знаменитом эссе в London Review of Books? («Кто это идет, перевалив через вершину холма? Белый англичанин, принадлежащий к среднему классу! Из Кембриджа! ‹…› Укрощает наш суровый, красивый и порой неприветливый край своими высококультурными лирическими словами».) При всем внешнем лоске самоанализа и космополитизма, свойственном XXI веку, часто авторами этих книг