Зеркала и галактики - Елена Вячеславовна Ворон

– красная букашка на фоне темной зелени изгородей.

– Техада любил вас.

Она вздрогнула, но не подняла головы. Я не мог оторвать глаз от ее рыжеватых волос; солнце играло в них золотистыми и красными искрами. Я смотрел на нее, и кошмар, который я пережил на Изабелле с Мишель, начал отступать и бледнеть.

– Почему вы так думаете? – тихо спросила Юлька.

– Он говорил мне. Мы встретились… – я подыскал не совсем лживое слово, – не врагами.

– Послушайте, Элан. – Она вдруг развернулась ко мне лицом и схватила за руки. – Выслушайте меня, ради Бога! Мне больше некому рассказать… – она подавила всхлип. – Никто не мог предвидеть, что погибнет ваша группа. Это ужасно, да… но мы просто не знали. И Герман не знал, и… Но Ленвара нельзя было посылать на Изабеллу, это понимали все.

– Почему нельзя?

– Изабелла – планета с психоизлучением. Для обычного человека она не страшна. До вас там побывало девять групп – и ничего ни разу… Но Лен – экстрасенс. Нельзя ему было туда. Я уговаривала, просила… Однако Герман попал в трудное положение, кристаллы ему были нужны как воздух. На свою голову, он связался с людьми… это был долг чести. Кроме того, Герман хотел сохранить проложенный маршрут, ведь на Изабелле не так много мест, где могут зарождаться кристаллы. Он знал, что камни понадобятся снова и снова, ведь те люди… он был у них в руках. Изабеллит годится не только для ювелирных изделий. Он зарождается на человеческих эмоциях – на радости, счастье. И способен возвращать эти чувства, порождать новую радость. Ну, такой безвредный наркотик. И его требовалось много. Поэтому Герман отправил Лена на Изабеллу, даже хотя там оказались вы.

Юлька прерывисто вздохнула.

– Мы надеялись, обойдется. Но потом вернулся пилот, который доставил Лена на планету, и прямо сказал, что Лен там найдет свою смерть. У него была клиническая смерть, чуть только они сели; пилот едва его выходил. Он настаивал, что Лена нужно забрать. И я – Элан, поверьте, я никогда так не просила! Пригрозила разорвать помолвку, но Герман… – Юлька шмыгнула носом, отвернула лицо. – Извините. Они с отцом – их двое, совладельцев фирмы – настояли, что Лен останется там и будет работать. От него не было вестей, он не выходил на связь. Это было так страшно… И… я не знаю наверняка, это мое предположение – но думаю, они посылали на Изабеллу разведчика. Над маршрутом, где шли вы и Лен, висел наблюдатель.

Я мысленно охнул. Конечно, Максвеллы не могли пустить все на самотек. Техника позволяет – и маленький тихий катер висел над головой, фиксируя передвижение живых объектов. Но они же знали, что объектов становится все меньше. Люди в группе гибли один за другим, а Максвеллы преспокойно на это взирали.

Почему? Чего ради туристов не забрали с маршрута, а оставили идти дальше и умирать?

Ответ один: чтобы Лен Техада шел следом и подбирал нарождающиеся кристаллы. Я злобно порадовался, что мешок с голубым сокровищем увели бравые ребята, натянувшие Максвеллам нос. Хорошо, что Эри не дал организовать погоню.

Я опомнился. Чушь собачья: наблюдатель повисел чуток, убедился, что все в порядке, и отвалил, а смерти начались позже. Так что Максвеллы и впрямь оказались не в курсе. Да и на кой ляд им кристаллы, помнящие горе и боль?

– Элан, никто не предполагал, что ваши люди погибнут, – горестно вымолвила Юлька. – Но было понятно, чем это может кончиться для Лена, а я ничего не смогла, не помешала. Я чувствую себя виноватой в его смерти. Скажите: что мне делать?

Я не сразу нашелся с ответом.

– Когда начнется дознание и станут искать виноватых, вы будете давать показания.

Юлька печально качнула головой.

– Боюсь, в виноватых окажетесь вы.

Вот уж нет. Я не собирался дожидаться расследования, а был намерен забрать Эри и дать тягу.

– Я хорошо знаю Германа, – продолжала Юлька. – Всех собак повесят на вас, уж поверьте.

– Посмотрим. А скажите, пожалуйста, – Бес Солнечного Зайца потянул меня за язык, – если вы все понимаете про Германа – почему бы вам с ним не расстаться?

Она бледно улыбнулась.

– До сих пор мне нужно было иметь возможность что-то узнать. Теперь я разорву помолвку.

Тут Юлька заметила, что по-прежнему сжимает мне пальцы, и смущенно убрала руки. Я повел ее дальше, придерживая за локоть.

Взгляд остановился на красном мобиле впереди. Герман как пить дать вынет из меня душу, стараясь выяснить судьбу добытых изабелек. Коли сумеет наложить на нас с Эри свою миллионерскую лапу. Следовало поторопиться: не резон ждать, когда нас возьмут в оборот максвелловы орлы. Я развернул Юльку в обратную сторону.

– Прошу прощения; давайте вернемся.

Ей, видно, было все равно, куда идти.

– Элан, у меня к вам просьба. Теперь, когда Лен умер и уже ничего не изменишь – скажите мне правду. Клянусь вам, больше никто не узнает. Он на самом деле был виновен в убийстве?

Ну и вопросец! Скажи я «нет», Юлька останется в убеждении, что человека, к которому она неравнодушна, осудили безвинно. Скажи «да», Элан Ибис, главный свидетель обвинения, подтвердит, что давал на суде правдивые показания.

– Не знаю, – ответил я, поразмыслив. – Прежде я был убежден, что Техада убил Кэтрин. Но мы с ним говорили… Техада утверждал, что Кэтрин убил кто-то третий, а то, что видел я, – наведенная галлюцинация. Я больше ни в чем не уверен.

– Честный ответ. Спасибо.

– А теперь скажите мне вы. Если можно. – Гулко стукнуло сердце. – Вы любили Ленвара?

– Нет. Откуда же? Мы виделись всего три… ну, четыре раза. Но он был милый, прямой человек. С осколками солнца в глазах. Этакий славный солнечный зайчик.

От «солнечного зайчика» меня передернуло. Затем я спросил:

– Сколько вы пробудете здесь, в кемпинге?

– Наверное, до завтра. – Юлька осмотрелась, соображая, где мы находимся, и предложила: – Если хотите, можете пройтись со мной до здания дирекции.

– Благодарю вас, – отозвался я с вежливой сдержанностью, свойственной скорее Элану, чем мне. Через несколько шагов оглянулся: красный мобиль катил за нами. – Вы с телохранителями?

– Да, конечно. Больше для виду, чтобы родители не беспокоились. Элан, еще одно… Где погиб Лен?

– На Двадцать Первом Приюте.

– Я собираюсь на Изабеллу. Кто-то ведь должен его оплакать, поклониться могиле.

Ну что же, подумал я, пусть летит. На столбе в изголовье могилы значится мое имя: Ленвар Техада. В своем безумии, Мишель не сознавала, что хоронит Элана. Я поежился от вновь накатившего чувства стыда. Надо было возвращаться к Эри, а не разглагольствовать с Юлькой