Черепа - Кирилл Олегович Михайлов

что, ещё раз хочу тебе пожелать, чтобы ты была счастливой девочкой, никогда не ругалась с Петенькой и слушалась своих родителей, — папа заулыбался, немного помолчал, а после продолжил. — Слушай, а ты хорошо придумала, Мари, на твой День Рождения выйти на природу. Это же отличное времяпровождение на свежем воздухе рядом со семьёй. Знаете, а ведь это же отличная традиция, каждый год, на День Рождения Мари, всем нашим дружным коллективом выезжать на пикник? Я думаю, это прекрасная идея, не правда ли?

Мари, Петя и их мама переглянулись, посмотрели лучезарными глазами друг на друга, и все разом одобрительно кивнули.

— Вот и отлично! Значит через год снова на этом месте! А теперь, давайте наслаждаться этим прекрасным осенним деньком, пока нам позволяет погода.

Вся семья удобно расположилась на коврике, положила руки под голову, и все вместе стали смотреть на красивое бескрайнее небо, разглядывая такие огромные пушистые облака.

— Мариша… — сказала ласково мама. — Подыши эти свежим, чистым воздухом. Вдохни поглубже.

Мари сделала глубокий вдох. Её лёгкие наполнились осенним прохладным ветерком, гуляющим по всей окраине необъятного зелёного луга. Кровь насытилась таким сладостным и таким свежим кислородом, что, транспортируя его в каждую клеточку организма, не могла не поблагодарить своего хозяина в виде приятного чувства наслаждения, за такую чистую пряность, подаренную человеческому смальту. Любой человек бы после выдоха такого чистого воздуха, прикрыл бы глаза от ощущения настоящего блаженства, от своего бытия именно здесь, именно в этом месте и вздремнул бы на этой мягкой, тёплой постели в виде вышитого вручную красно-белого пледа. Однако, после выдоха у Мари в груди появилось неприятное давление. Будто бы кислород самостоятельно, без её участия, просочился в её лёгкие.

— Мари, дыши глубже, — опять повторила мама, но уже более требовательным тоном.

Мари снова сделала глубокий вдох и такой же глубокий выход, однако в области груди давление усилилось. Это ощущение повторялось из раза в раз, чем сильнее вдох, тем сильнее давление. Однако Мари, дабы прекратить этот неприятный дискомфорт, решила и вовсе не дышать, задержать дыхание, но мама продолжала всё настойчивей ей твердить:

— Мари, дыши!

Она снова сделала вдох, но этот вдох отличался от предыдущих. Мари ощутила, будто это уже дышит не она, а кто-то за неё.

— Дыши, Мари! — повторила мама другим голосом.

Облака, на которые смотрела Мари, стали исчезать, тускнеть, становиться темнее. Давление — непроизвольный выдох — вдох — снова давление. И так из раза в раз. Мари почувствовала, что теперь не может самостоятельно дышать, она теперь зависима от этого нажима в область грудины.

— Дыши, пожалуйста, дыши!

Кто это сказал, Мари уже не смогла определить. Всё её окружное вмиг стало тусклым. Небо заволокло угольной пеленой, поляна превратилась в тёмное болото, родители позади неё исчезли, а воздух вокруг неё стал спёртым и несвежим, будто она находится не на природе, а в каком-то замкнутом непроветриваемом пространстве. Мари рефлекторно закрыла глаза и не смогла больше их открыть.

Сразу же исчезло вокруг неё шуршание травы, чириканье птенцов, шум витающего над ней прохладного ветерка. Темнота заволокла её полностью. В полном мраке она слышала только чьё-то нервное дыхание прямо где-то над ней, сверху, продолжала чувствовать безостановочное давление в груди с малой периодичностью и ощущала, как воздух входит и выходит из её лёгких только благодаря тем самым нажатиям на её грудь. Со временем Мари почувствовала, как лежит на холодном бетоне, как её тело качается по полу от беспрерывных дёрганий ввиду постоянных надавливаний в область грудины и своё ещё тёплое и пульсирующее сердце.

Она открыла глаза и резко, с громким свистом вдохнула. Человек во тьме отпрыгнул от неё и замер. Мари стала откашливаться, снова почувствовав это дискомфортное давление, но уже не в груди, а в районе шеи, будто её кто-то сильно схватил за горло и долго не отпускал. Когда кашель прошёл и Мари снова смогла самостоятельно нормально задышать, она посмотрела перед собой в тёмный угол комнаты, где различался чей-то силуэт, и спросила:

— Вы кто?

— Мари, боже… — человек бросился к ней и крепко обнял её. У неё снова появилось ощущение сдавливания, что препятствовало полноценно дышать. — Жива… Как же я рад… Я уже подумал, что ты больше не проснёшься… Боже, как я рад…

Послышались тихие всхлипы. Грубый голос и массивное тело, приковавшее Мари к полу, помогли ей определить, кто сейчас её туго обхватил, да так сильно, что она могла вот-вот опять потерять сознание от недостатка кислорода:

— Паша… отпусти меня… ты мне делаешь больно… — не без труда выдавила из себя Мари.

Паше второй раз повторять не пришлось. Он сразу отпустил её и подал ей руку, дабы она смогла встать. Когда Мари приподнялась, она опёрлась о стену позади неё, чтобы давление в голове нормализовалось. Осмотрев тёмную комнату, которое практически никак не освещалось, не считая еле заметный лунный свет, исходящий из оконных проёмов, расположенных сверху под потолком, Мари заметила, как рядом с ней лежало чьё-то обездвиженное тело.

— Это кто? — поинтересовалась Мари.

— Мари, ты чего, совсем ничего не помнишь? Это же тот подонок, который тебя чуть ли не придушил до смерти.

— А почему он на полу лежит? Ты что, его убил?! — с ужасом подумала Мари.

— Да нет, он живой, дышит, видишь? Я просто его вырубил.

Сквозь темноту Паша не увидел её вопросительного выражения лица, но по длительной тишине, вдруг просочившейся между ними, он понял, что она нуждалась в пояснении, поэтому продолжил:

— Когда он пошёл за тобой, я понял, что если ты не сможешь выбраться, то он тебя достанет и, скорее всего, не пощадит тебя… Поэтому я захотел проконтролировать этот момент, ведь, так или иначе, я калека и убежать от него в любом случае не сумел бы. Я смог встать, опёршись на правую ногу, затем нащупал доску, валявшейся возле сломанной лестницы, и медленно поковылял к тебе. Когда я подошёл к спуску в цокольный этаж, то услышал, как он с кем-то разговаривал, но не мог понять, то ли он сам с собой болтал, то ли с тобой. Я старался спускаться к вам максимально тихо, так как не хотел оступиться в темноте из-за своей поломанной ноги, к тому же ступеньки, как назло, скрипели, поэтому я смог подойти к тебе только тогда, когда ты уже потеряла сознание. Спустившись, я увидел два силуэта перед собой. По твоим хрипам и по его позе над тобой, я понял, что он тебя душит. Поэтому, как мог, быстро доковылял до него и со