Голландская могила - Моника Кристенсен

Из служащих управления Хьелль Лоде первым узнал о том, что редактор Опедал отправился на Птичий мыс. Об этом ему рассказал случайно повстречавшийся в магазине знакомый, работавший на вышке в аэропорту. Но, к сожалению, случилось это уже после обеда.

– О нет! – воскликнула Анна Лиза, когда Хьелль донёс эту новость до сведения остальных. – И что нам теперь делать? Не можем же мы броситься за ним в погоню. Ты говоришь, он уехал с утра, да?

– Позвони домой губернатору. Пусть он берёт на себя эту ответственность. Иначе окажешься виноватой.

Всего через полчаса губернатор, хромая, прошагал к кабинету Анны Лизы.

– Я вот что хочу знать. Почему из наших людей никто не сел в резиновую лодку и не поехал следом? Вот, например, полевые инспекторы в Ню-Олесунне – ведь они-то за час туда добрались бы, верно?

– Да, но я думала… По прогнозу в Ню-Олесунне ожидается туман… А завтра здесь уже будет криминальная полиция. Я думала…

Губернатор стиснул зубы. Анне Лизе даже показалось, что они заскрипели.

– Ладно, сейчас уже ничего не изменишь. Отправь кого-нибудь на пристань, и как только Опедал причалит, конфискуйте все материалы. Особенно фотоплёнку, – он развернулся и направился к выходу.

– Может, отправим инспекторов из Ню-Олесунна охранять место?

– Поздно. Лучше позвони начальнику «Кингс Бей». Причаливать к берегу на Птичьем мысу запрещено. Надо сообщить об этом в Ню-Олесунне. Думаю, из Лонгиера туда вряд ли кто-то поедет, но на всякий случай обзвони всех, у кого есть лодки, – он вновь повернулся, но остановился. – Вообще-то знаешь что? Арестуйте Опедала. Закон-то он нарушил. И доставьте его ко мне.

Анна Лиза встревоженно смотрела на спину губернатора, не зная, что сказать.

– Мы же не можем… Люди подумают, что…

Но дверь за губернатором уже закрылась.

Опедал, стреляный воробей, давно изучил особенности жизни на Шпицбергене. Он понимал, что если ему надо, чтобы снимки появились в завтрашнем номере газеты, то переправить плёнку в типографию в Тромсё следует уже сегодня. Поэтому, вернувшись с Птичьего мыса, он не стал причаливать к городской пристани, а направил лодку к усыпанному галькой берегу Ис-фьорда неподалёку от аэропорта. Отсюда оставалось только быстро добежать до большого ангара, служившего залом регистрации на авиарейсы.

Опедал чуть не опоздал – когда он вбежал в зал вылетов, последние пассажиры уже направлялись к самолёту. Последним в очереди стоял консультант по связям с общественностью из управления губернатора. К нему Опедал и направился.

– Привет, Айкер. Слушай, не поможешь? Можешь взять вот эти плёнки и передать их одному человеку из типографии? Он тебя в Тромсё прямо в аэропорту встретит. Спасибо огромное! С меня ужин. Ну, это, конечно, когда вернёшься. Приглашаю вместе с супругой!

Опедал искренне надеялся потом отвертеться: жена Айкера была довольно унылой грымзой. Впрочем, сегодня она казалась доброй и довольной и даже поцеловала Опедала на прощание в щеку. И Айкер, и его жена были сама любезность. И конечно, Айкер обещал передать плёнки.

Редактор вернулся на берег, уселся в лодку и направился в гавань, где его встретил озадаченный Томас Карлсвик. Он рассказал, что Опедала разыскивает губернатор. Карлсвику позвонили из управления и страшно на него наорали – прямо по телефону. Причём, по мнению Карлсвика, совершенно несправедливо. В его обязанности не входит следить за теми, кто берёт напрокат лодки. Для него главное – получить лодку обратно. Потому что бывает, что лодки не возвращают. И поэтому хорошо, что у него все застраховано. Очень хорошо застраховано. По бумагам вообще выходило, что у него всё новенькое, только вчера с завода.

– Ну и ладно, – миролюбиво ответил редактор, – даже хорошо, что губернатор хочет со мной поговорить. Я тоже не против с ним побеседовать. Вот только не сейчас.

После утреннего телефонного разговора с управлением Кнут Фьель больше не получал никаких вестей из Лонгиера. Исполняя полученные указания, инспекторы конфисковали отснятые Роландом Фоксом плёнки. Сначала он яростно протестовал, но потом сдался и в конце концов попросил лишь, чтобы ему вернули плёнки, когда полиция сочтёт нужным. Кнут был не уверен, но подозревал, что фотограф, возможно, припрятал одну плёнку и хочет переслать её в редакцию своей британской газеты.

Исполнять должность надзирателей в Ню-Олесунне полевым инспекторам не хотелось. Они заходили на исследовательские станции, беседовали с учёными и зимовщиками, но чувствовали, что их приходу никто не рад. И говорили опрошенные неохотно. Общество Ню-Олесунна с трудом принимало посторонних. Полицейские и обычные граждане словно оказались на двух разных берегах.

На борту «Белого медведя» атмосфера накалилась сильнее всего. Тем не менее, туристы предпочитали остаться на судне. Начальник «Кингс Бей» предложил пассажирам сойти на берег и пожить в домиках, где обычно размещались приезжавшие в посёлок учёные – в начале лета постоянные жильцы ещё не заехали. Однако на борту пассажирам жилось спокойнее.

Ада Хемминг совсем расклеилась. Она почти полностью отказывалась от еды и, сидя на койке, пила лишь сладкий чай, который мать приносила ей из кают-компании. Роланд Фокс, к собственному удивлению, проникся чем-то вроде нежности к этому жалкому созданию с покрасневшим носом, которое выглядело крайне беспомощным.

Он постучал в дверь каюты Хеммингов и вошёл внутрь.

– Привет, а вот и я, – сказал он, обращаясь к лежащей на койке Аде, – ты как?

– А сами-то вы как думаете? – сердито спросила мать, расположившаяся на единственном в каюте стуле.

Он уселся на краешек Адиной койки.

– Может, тебе надо отвлечься? Ведь то, что случилось, к нам никакого отношения не имеет. Я сегодня после обеда собирался прогуляться до угольных отвалов возле горы Цеппелин и поснимать там немного. Говорят, там остались следы шахтёрской деятельности, хотя шахты закрыли больше тридцати лет назад. Но вроде как там даже можно разглядеть входы в разные шахты. Хочешь, пойдём со мной?

– Отличная идея! – воскликнула миссис Хемминг. – Мы бог весть, когда теперь отсюда выберемся. Они сказали, что надо подождать полицейских из криминальной полиции, а те приедут только завтра, да и то, если погода лётная. Мне уже осточертело сидеть на этой посудине, которая, ко всему прочему, ещё и никуда не двигается. Мы могли бы, например, заглянуть на мраморный рудник – он там, с другой стороны. Я бы много чего могла о нём написать в путеводителе.

– Полностью согласен, миссис Хемминг, – сам не веря собственным ушам, подхватил Роланд Фокс, – но давайте во всём искать и положительные стороны. Если хотите, могу сделать несколько снимков специально для вашей книги.

В обычной жизни этот знаменитый фотограф не отличался ни способностью, ни желанием находить в чём бы то ни было положительные стороны. Щёки у Ады покраснели, а на губах появилась слабая, но благодарная улыбка.