Голландская могила - Моника Кристенсен

Час спустя кучка рассерженных журналистов ввалилась в приёмную губернатора, но к тому времени полицейские уже заперлись в комнате для совещаний.

Редактор Опедал тоже явился в аэропорт, причём в собственной машине, поэтому запросто мог бы и подкинуть кого-то из коллег-журналистов до города. Но, во-первых, это ему совершенно не пришло в голову, а во-вторых, у него не было времени. Ко всему прочему, места у него в машине тоже не было. Ему надо было кое-что забрать в грузовом терминале. За долгое время он успел заслужить право въезжать прямо в ворота за залом прилётов – туда, где выгружался багаж из грузовых отсеков. Сейчас здесь, как и в любую другую пятницу, лежал весь тираж «Свалбардпостен», готовый к распространению в Лонгиере начиная с субботы.

Опедал нетерпеливо разорвал упаковку и вытащил один экземпляр. Почти всю первую страницу занимала фотография захоронений со вскрытой могилой на первом плане. Опедал довольно усмехнулся. Дрожащими руками он перелистывал страницы – из них первые пять занимал его репортаж, сопровождавшийся множеством фотографий с места обнаружения головы. От радости Опедал даже принялся пританцовывать прямо в отделе грузовых перевозок, но, поймав на себе взгляды двоих сотрудников аэропорта, опомнился и начал загружать стопки газет в машину.

Анна Лиза Исаксен тщательно продумала церемонию приветствия сотрудников криминальной полиции. Но, к сожалению, от этой церемонии пришлось отказаться. Полицейские – не группка политиков или бюрократов, готовых терпеливо выслушивать лекцию об истории Шпицбергена. Цель этого визита была иной.

Тем не менее, некоторых формальностей следователям избежать не удалось. Сначала губернатор Ханс Берг пригласил их к себе в кабинет выпить кофе.

– Как вы понимаете, это дело для нас непростое, – сказал он, когда все перезнакомились друг с другом, – мы словно бродим впотьмах – а все оттого, что нам не удалось установить личность умершего.

– Вы правильно сделали, обратившись к нам за помощью, – вежливо ответил главный следователь Люнд Хаген. На самом же деле ему не терпелось взяться за расследование, – личность жертвы установить необходимо, это верно. И у нас это получится, если мы будем работать методично и не допустим спешки.

Ян Мелум подавил улыбку: «спешка» было для Люнда Хагена самым страшным ругательством. «Не доверяйте интуиции, – любил говорить он, – систематизация – вот залог успешной полицейской работы. Помимо этого, необходимо тщательно и правильно собрать информацию. Самое худшее – это скоропалительные выводы. Забудьте о Шерлоке Холмсе. Этот персонаж – выдуманный. В криминальной полиции он никогда не работал».

После кофе следователи принесли вещи и расположились в трёх выделенных им кабинетах. Они привезли с собой лэптопы, но к местному интернету подключаться не стали – по их словам, «из соображений безопасности».

Эрик Тведт тут же начал переоборудовать комнату для совещаний в штаб-квартиру следствия. Стол сдвинули, и теперь он стоял не в центре, а у стены. На другой стене висели доска и экран для презентаций. Полицейские одолжили местный стационарный компьютер, уже подключённый к локальной сети, что позволяло им пользоваться поисковиками и мессенджерами. Стулья поставили рядами, как в кино, – комната для совещаний должна была теперь исполнять функцию информационного зала.

Люнд Хаген остановился на пороге и довольно посмотрел на пустые папки, которые совсем скоро заполнятся систематизированными и структурированными данными. Эту часть своей работы он обожал.

Хеннинга My, к его величайшему сожалению, к расследованию привлекать не стали. В его обязанности уже входило руководить патрулированием национальных парков и координировать работу местных инспекторов, поэтому находиться ещё и на Птичьем мысу ему было бы затруднительно. Вместо этого роль знатока местности и помощника следствия отвели Тому Андреассену.

– Вы сначала заселитесь в отель? – спросил он, заглянув в кабинет. – И, наверное, хотите чего-нибудь перекусить?

Но Люнд Хаген вспомнил об одном деле, которое никак нельзя было откладывать.

– Кто у вас отвечает за связи с общественностью? С нами в самолёте было полно журналистов. И если они сейчас не сидят у вас в приёмной, то бродят по Лонгиеру и мутят воду. Я бы не хотел, чтобы они добрались до возможных свидетелей. Но я, наверное, хочу слишком многого?

– Об этом не беспокойтесь, – из-за спины Тома Андреассена показался Хьелль Лоде. Он так насел на Анну Лизу, что та в конце концов сдалась и разрешила ему подключиться к расследованию, ведь он лучше других знал старые голландские захоронения на Земле Принца Карла. Хьелль Лоде никогда не упускал возможности съездить в Ню-Олесунн.

– Журналисты наверняка уже сидят в ближайшем пабе и раздумывают, как им лучше добраться до места. Они, скорее всего, уверены, что убийца разгуливает по Ню-Олесунну.

– О господи, – Анна Лиза вскочила, – а ведь ты прав. Надо предупредить авиакомпании, чтобы не вздумали отправить в Ню-Олесунн чартер.

– Эй, а что с прессой? – крикнул ей вслед Люнд Хаген. – Нам надо срочно организовать пресс-конференцию. Кто у вас отвечает за связи с общественностью?

– Туре Айкер, – ответил Хьелль Лоде, – но он в отпуске, в Таиланде, и вернётся только через несколько недель.

Жители Лонгиера недоумевали. Мало того что в старой могиле нашли отрезанную человеческую голову. Так ведь эта голова ещё и неизвестно кому принадлежала. Из дома в дом быстро поползли слухи. Местные задолго до губернатора поняли, что пропавших без вести на Шпицбергене нет.

Сначала они решили было, что убитый – русский, но благодаря неофициальным источникам и хорошо налаженным связям с Баренцбургом вскоре стало известно, что и там подходящих кандидатур на роль жертвы нет. Завсегдатаи местных пабов узнали обо всём задолго до того, как эти сведения подтвердили официальные источники.

Но с приездом криминальной полиции атмосфера в городе изменилась. В ней словно появилась своеобразная торжественность. Горожане даже чувствовали себя отчасти польщёнными. Умершего никто не знал, поэтому никто не боялся и не грустил – разговаривая по телефону с друзьями и родственниками на материке, местные скорее испытывали гордость. «Ну да, – говорили они, – убийство, да». Но ситуация затягивала – почти как детективный сериал по телевизору.

Естественно, были и те, кто считал, что во всём виноват белый медведь, напавший в прошлом году на какого-нибудь туриста. Но всё это были люди, которые вообще любили байки про белых медведей и рассказывали их при любой возможности.

Во всяком случае, обстановка сложилась странноватая.

Журналисты местных не интересовали. Когда представитель прессы пытался что-нибудь выведать у местных жителей, те будто бы отгораживались стеной безразличия, принимали скучающий вид и начинали говорить монотонно и занудно. Но рассказать им было нечего.

«Нет, – отвечали они, – в Лонгиере у нас вообще спокойно. Никто ничего не крал и преступлений никаких не совершал. Ну, разве что некоторые ездят слишком быстро. Нет, в Лонгиере всё прекрасно. Отличная школа, природа замечательная. Детям тут хорошо. Всё тут чудесно. И без вести никто не пропадал – разве журналисты ещё не знают? Убитый – судя по всему, приезжий».